Матffей_тревел #космопорт

– Я знаю, ты не могла ошибиться, но, может, есть другое объяснение? Например, кого-то заперли в тот момент, когда ты меня превращала в мутанта, – усмехнулся Шаляпин.

– Нет, лишний человек появился позже. В коротком промежутке, пока мы разговаривали с Матфеем в коридоре.

– Но ты потому и лучшая, что не веришь в совпадения, так?

– Так, – она прижалась к нему, – это такое счастье – разделить с кем-то родным свою жизнь. Валентин, с тобой я больше не одинока, спасибо, что поверил мне тогда и веришь сейчас.

– А тебе спасибо, что открыла мне свою тайну и спасла из плена, превратив в одного из вас. Это непривычно, но дает безграничную свободу. И власть! Удивляюсь, почему вы до сих пор не захватили мир?

– Теперь ты надо мной смеешься? – Октавия насупилась и ее руки, превратившись в щупальца, обвили его плечи.

– Все, все, сдаюсь, – беззвучно хохотал Валентин, – я понял, ты ждала меня, завоюем мир вместе.

– Договорились, – поддержала она шутку. – Но перед завоеванием нужно кое-что сделать. Сейчас наших гостей размещают по каютам. Они больше не заключенные, но все останутся на верхнем уровне, официально – для их же безопасности.

– А неофициально для безопасности нашей?

– Да. Матфей, по-прежнему, моя забота. Так что я буду все время с ним. А ты… – Октавия вздохнула, – Знаю, я требую слишком много. Потерпи, обещаю – потом отправимся бездельничать на Тулумбас, завоевывать миры, все, что захочешь, но сейчас тебе нужно снова разделиться и следить за гостями. Один из них может быть опасен.

– Понял, выполняю.

Щупальца снова превратились в ладони. Октавия коснулась его щеки и нежно улыбнулась.

– Как мне повезло с тобой! Идем, я познакомлю тебя с братом. Клод будет очень рад за меня. Он сразу поймет, что произошло. Но с остальными веди себя как обычно, помни – это секрет, который мы храним даже ценой своей жизни!

– Ясно. Еще одна, очередная, операция под прикрытием, – кивнул он.

***

Кира лежала в уютной комнате на мягкой кровати, но в этой дружелюбной обстановке чувствовала себя намного хуже, чем когда-либо в жизни. То, чего она так ждала, произошло, но почему же тогда внутренности сжимаются от страха и дурных предчувствий? И, в добавок ко всему, она никак не могла выбросить из головы Матфея. Он казался ей смутно знакомым, хотелось увидеть его еще раз, понять, почему из-за него сердце бьется чаще. Может, это просто волнение? Ведь скоро все закончится, для нее точно. Ладонь привычно сжала кристалл данных. Кира закрыла глаза и в сотый раз окунулась в воспоминания.

Первого заложника она увидела еще в раннем детстве. Это был допрос. Взрослый мужчина дрожал и сжимался каждый раз, когда на него замахивался один из головорезов. Кровь на лице красноречиво говорила, что мужчину уже не раз били. И все же он не отвечал на вопросы, лишь выкрикивал ругательства. Некоторые из них Кира еще не слышала и поэтому тихонько повторяла вслух, чтобы не забыть – ругаться она очень любила!

Затем в комнату втолкнули бледную, испуганную женщину. Мужчина попытался вскочить, но ему не позволили. Один из допрашивающих почему-то обернулся и заметил Киру. Усмехнулся и затемнил окно. Больше она ничего не видела – только слышала крики мужчины и отчаянные вопли женщины. Спустя минут десять все затихло. Кира спряталась, ожидая, чем все закончится. Долго ждать не пришлось: под смех охранников пленных выволокли и потащили вглубь, на нижний уровень.

Позже Кира спросила своего учителя о том событии. Он сказал, что ради безопасности своей семьи раскалываются даже самые стойкие.

– Значит, хорошо, что у меня нет семьи? – порадовалась она.

– Хорошо. Но будут гораздо лучше, если у тебя не будет и друзей. Любая привязанность делает тебя уязвимой.

С того дня уязвимость в ее голове приравнялась к привязанности и ассоциировалась с истошными воплями той женщины и ее мужа.

Еще сильнее маленькую Киру потрясла другая встреча. Тогда, кроме мужа и жены, был еще маленький ребенок. Им повезло больше: отец согласился работать на Синдикат, и их отпускали. Мужчина целовал, обнимал жену и сына, они говорили друг другу ласковые и бессмысленные слова. В их жестах читались любовь и нежность. Ребенок ничего не понимал, но счастливо улыбался, прижимаясь к папе. Кира до боли сжала кулаки. Ее никто и никогда так не обнимал. Никак не обнимал. Никто. Никогда!

Гибкий детский мозг нашел идеальный выход – создал вымышленную жизнь.

С тех пор каждый вечер, когда Кира закрывала глаза, она погружалась в другую реальность. В ту, где у нее были любящие родители, где ее обнимали, ласкали, любили…

***

– Отец, познакомься, это Стакката, моя невеста!

– Рад встрече, – сдержанно кивнул Ачхор. – Много слышал о вас от Матфея, но, признаюсь, не ожидал, что вы на его порывы отвечаете взаимностью.

– Отвечает, конечно, отвечает, правда, Стакката? – Матфей, переполненный эмоциями, не заметил намека отца.