Матиас Шандор. Романы

Огромный утёс, высотой в четыреста двадцать пять метров, отвесно обрывается в сторону Испании и грозит ей своими пушками — «зубами старухи», как говорят испанцы. В крепости более семисот артиллерийских орудий, жерла которых выглядывают из бесчисленных бойниц. Двадцать тысяч жителей Гибралтара и шесть тысяч солдат его гарнизона обосновались на нижних уступах горы, омываемой водами залива, но на вершине древнего Кальпе все ещё живут подлинные хозяева этой земли — знаменитые бесхвостые обезьяны «monos» из семейства четвероруких, издревле населяющие юг Испании. С вершины утёса, господствующего над проливом, виден весь марокканский берег. Средиземное море с одной стороны. Атлантический океан — с другой, а в английскую подзорную трубу можно обозревать горизонт на протяжении добрых двухсот километров, исследуя малейшие извилины побережья, что, впрочем, гарнизон и делает.

Если бы, по счастливой случайности. «Феррато» прибыл на гибралтарский рейд дня на два раньше, если бы между восходом и заходом солнца доктор Антекирт с Петером Батори высадились на маленькой пристани и, выйдя через Морские ворота на Мэйн-стрит, добрались до ворот Аламеды, а затем до великолепного парка, раскинувшегося слева по склонам холма, то весьма вероятно, события, рассказанные в этой книге, приняли бы иной оборот и развязка, пожалуй, наступила бы быстрее.

В самом деле, девятнадцатого сентября, во второй половине дня, на одной из высоких деревянных скамеек английского парка, в тени прекрасных деревьев, сидели спиною к батареям рейда два человека и разговаривали, стараясь, чтобы никто их не слышал. Это были Саркани и Намир.

Читателям уже известно, что Саркани должен был встретиться с Намир в Сицилии в тот день, когда предпринято было нападение на «Каса Инглеза», закончившееся смертью Зироне. Предупреждённый вовремя Саркани изменил план действий, и доктор напрасно прождал его целую неделю в Катании. А Намир, получившая приказание немедленно покинуть Сицилию, вернулась в Тетуан, где она тогда жила. Из Тетуана она и приехала в Гибралтар — место встречи, назначенное Саркани. Он же прибыл туда накануне и рассчитывал уехать на следующий день.

Намир, суровая сообщница Саркани, была предана ему душой и телом. Она воспитала его, как мать, в дуарах Триполитании и не покидала, даже когда он был маклером в Триполи и поддерживал тайные связи со страшной сектой сенуситов, грозившей захватить Антекирту, как об этом было сказано выше.

Намир, сосредоточившая на Саркани все свои чувства и помыслы, была привязана к нему гораздо сильнее, чем когда-то Зироне — друг, деливший с ним горести и радости. По одному знаку Саркани она совершила бы преступление и не колеблясь пошла бы на верную смерть. Итак, Саркани мог вполне положиться на Намир, и теперь он вызвал свою наперсницу в Гибралтар, чтобы поговорить с ней о Карпене, который после ареста стал для него очень опасен.

Это была их первая и единственная встреча со времени приезда Саркани в Гибралтар, разговор вёлся на арабском языке.

Прежде всего Саркани задал Намир вопрос, который оба сообщника, очевидно, считали наиболее важным, ибо от него зависело их будущее:

— Где Сава?

— Она в Тетуане, в надёжном месте, — ответила Намир, — на этот счёт ты можешь быть вполне спокоен!

— Ну, а в те дни, когда ты уезжаешь?…

— Когда я уезжаю, в доме остаётся преданная мне старая еврейка и сторожит её днём и ночью! Этот дом — настоящая тюрьма, туда никто не проникнет! К тому же Сава не знает, что она в Тетуане, не знает, кто я, и даже не подозревает, что находится в твоей власти!

— Ты по-прежнему говоришь с ней о замужестве?

— Да, Саркани, — ответила Намир. — Я вое время приучаю её к мысли, что она должна стать твоей женой, так оно и будет!

— Это необходимо, Намир, совершенно необходимо, тем более что от состояния Торонталя остались лишь крохи!… Что поделать, бедняге Силасу сильно не везёт в игре!

— Ты не нуждаешься в нём, Саркани: скоро ты станешь много богаче, чем прежде!

— Знаю, Намир, но свадьба должна состояться не позже известного срока, и этот срок уже приближается! Нужно, чтобы Сава добровольно согласилась стать моей женой, иначе…

— Я заставлю её подчиниться, — воскликнула Намир. — Да, я вырву у неё согласие!… Можешь положиться на меня, Саркани!

При этих словах на лице марокканки появилось решительное и свирепое выражение.

— Прекрасно, Намир! — ответил Саркани. — Продолжай хорошенько её стеречь! Скоро я приеду к вам!

— Не думаешь ли ты, что нам лучше покинуть Тетуан? — спросила марокканка.

— Нет, к чему это? Ведь там никто не знает Савы, да и знать не может! А если что-нибудь изменится, я тотчас же извещу тебя.

— Ну, а теперь скажи, Саркани, — спросила Намир, — зачем ты вызвал меня в Гибралтар?

— Видишь ли, есть вещи, о которых не стоит писать, и мне лучик переговорить с тобой с глазу на глаз.

— Говори, Саркани, я готова исполнить любое твоё приказание.