Матильда

Драконы догоняли; расстояние неумолимо сокращалось, хотя до ближайшей триеры было ещё далеко. Попутный ветер надувал паруса, но гружёные товаром купеческие суда не могли похвастать большой скоростью, в отличие от пиратских Драконов, с азартом гончих преследующих добычу. Кодекс морских разбойников ясно говорил на этот счёт: то, что в море не принадлежит мне, не принадлежит никому и лишь сильнейший имеет на это право.

Безусловно, главным в этом торговом флоте был дромон – впечатлявшее своими размерами судно о двух мачтах с косыми парусами и длинными рядами гребцов, что теперь сидя на «банках» обливаясь потом гребли из всех сил. Возможно, когда-то это было военная галера, об этом явно говорила «проплешина» посередине на месте боевой башни, но теперь его переделали для торговых нужд: торговли рабами, скотом или лошадьми. Часть кораблей, сбрасывая в воду ставший смертельным балластом товар, увеличивала скорость, в надежде спастись, но были и те, кто выстраивался между пиратами и дромоном, что было необычно для купцов. Давая главному судну, возможность оторваться моряки яростно бились с настигшей их армадой островитян, и Рейнгольд отдавая своих людей Каргарону, строил догадки, что же такое могли везти на торговце. Команды галер бились отчаянно, но море было стихией краснобородых воинов; не зная пощады, они рубились боевыми топорами, и смерть в этом бою была для них не трагедией, а великой милостью всемогущего Бога.

Кораблей Рейнгольда было не намного больше шести торговых триер, но то были созданные для войны Драконы с отрядами закалённых в битвах бойцов. Мореходство в те времена являлось опасным делом: если тебя не погубит шторм и во время штиля, когда паруса безжизненно повисают на реях, ты не умрёшь от жажды и голода, лишить тебя товара и жизни смогут не только морские разбойники, но и тот, кто просто сильней. Экипаж торгового судна и пираты зачастую были одни и те же люди: сегодня они вели с тобой дела, а завтра, когда предоставлялась такая возможность, запросто могли ограбить.

Капитан прикрывавшей бегство дромона триеры был опытным моряком; уклоняясь от сближения с Драконами, солдаты с его бортов поливали ливнем стрел краснобородых воинов всякий раз, когда те выходили на удобную для абордажа дистанцию, и снова поймав парусами ветер, начинали лавировать между сошедшихся в смертельном клинче кораблей. Но и он допустил ошибку, уповая на волю морского Бога, сегодня явно бывшего на чужой стороне. Подгоняемое ветром судно шло своим курсом и вдруг из дыма горящей триеры, вынырнул Дракон, своим окованным железом мощным килем целясь в середину торговца. Остановиться было уже нельзя, и всё что способен был сделать капитан, это несколько изменить курс, но не избежать столкновения. Разрубая триеру примерно напополам железным носом «Серебряный Змей» Рейнгольда со скрежетом ломаемой обшивки вошёл в борт торговца, убрав вёсла и двигаясь лишь силой инерции. Привлечённые запахом крови акулы довершили начатое пиратами, не оставляя в живых оказавшихся в воде бедолаг.

Теперь дромон остался один и, хотя судно порядком оторвалось от преследователей, нагнать его не составляло труда. Два судна, из торговой флотилии воспользовавшись затянувшейся битвой, давно скрылись из вида, но даже если они и вернутся с подмогой, к этому времени спасать будет некого. Небольшие лёгкие Драконы нагоняли тяжелый дромон и, хотя благодаря четырём рядам вёсел и двум косым парусам он набрал приличную скорость, расстояние неумолимо сокращалось.

Поняв, что сбежать, не получиться капитан торговца готовился к обороне. Было видно, как гребцы верхнего ряда, отложив вёсла, занимают места с арбалетами на галереях лучников. Катапульт не было, но это не значило, что на судне нет Дьявольского огня, воистину ужасного творения человеческого разума, которое нельзя потушить водой, и попадание его на просмоленный деревянный корабль было равносильно гибели. Дромон был длинною в семьдесят ярдов и экипаж его состоял из не менее двух ста человек, когда на каждом Драконе находилось не более пятидесяти воинов. Разрезая килем волны Драконы, как преследующие добычу волки мчались за торговым кораблём и дельфины, выныривая из бирюзовой глади, плыли ярдом, принимая происходящее за увлекательную игру.

Из десяти Драконов, принявших по зову Военного вождя участие в походе на плаву осталось лишь шесть. Два оказалось потоплено, ещё один спешно латал пробоину в борту, пытаясь удержаться на плаву, а четвёртое судно, в меньшей степени пострадавшее в ходе сражения оказывало им помощь, не имея возможности продолжить погоню.