Матильда Кшесинская и любовные драмы русских балерин

Матильда Кшесинская заслужила сотни блестящих отзывов. Но в своей книге она не забыла отозваться добрым словом о своих коллегах, о балеринах, которые считались её соперницами и с которыми, по мнению многих описателей её жизни, она ну просто должна была интриговать и ссориться. Но мы видели, с какой радостью встретила её после долгих лет разлуки звезда русского балета Анна Павлова и какие удивительные предложения о балетном спектакле ей сделала.

А для того, чтобы узнать отношение самой Матильды Кшесинской к этой своей сопернице, мы снова вернёмся в купе поезда, летящего по стальной магистрале, и заглянем в стопку листов, лежащих на столике. Не будем пересказывать своими словами, ведь то, что написано от сердца самой Кшесинской, лучше не напишет никто…

…А между тем за окном вагона медленно рассеивалась туманная пелена, и Матильда Феликсовна Кшесинская, светлейшая княгиня Романовская-Красинская, крещённая в православную веру под именем Мария, продолжала свой путь по земным дорогам.

Купе комфортное, купе удобное, но это купе, а не целый салон-вагон. В России Кшесинская заказывала для своих поездок целый классный вагон, а нередко ей выделяли салон-вагоны великие князья. И путешествовала она с гувернантками, поварами, нянями, когда сын был ещё маленьким. Но то было в России, то было при незабвенном Ники.

За окном по-прежнему туманное утро, на столе – стопка стандартных листов. Рукопись её мемуаров, написанных настоящим, русским, художественным языком, далёким от либерально-демократических графомании и эсперанто. Правда, в предисловии она отметила особо, что огромную помощь в создании мемуаров ей оказал супруг великий князь Андрей Владимирович, и заявила: «Без него я вряд ли бы смогла написать их».

Но вот уже несколько лет, как и он ушёл из жизни. Это случилось в 1956 году. Великому князю Андрею Владимировичу было 72… Матильде Феликсовне – 84. Но она не чувствовала старости, она испытывала горе, большое горе, о котором Матильда писала:

«Словами не выразишь, что я пережила в тот момент. Убитая и потрясённая, я отказывалась верить, что не стало верного спутника моей жизни. Вместе с Верой мы горько заплакали и, опустившись на колени, начали молиться… С кончиной Андрея кончилась сказка, какой была моя жизнь».

С тех пор у неё была лишь одна необыкновенная радость, тоже вызвавшая обильные слёзы, но то были слёзы радости.

В Париже на гастролях был Большой театр, и Кшесинская не могла не побывать на его спектаклях. Она волновалась, она боялась страшного разочарования, ведь о жизни в СССР на Западе, как всегда, говорили много лживого, отвратительного. Таков Запад, таковы его средства массовой информации…

Она была приятно поражена, она была в восторге и записала в тот день в своём дневнике о Большом театре:

«Хотя со смертью мужа я никуда больше не выезжаю, проводя дни в студии за работой, для добывания хлеба насущного, или дома, я сделала исключение и поехала на него посмотреть. Я плакала от счастья… Это был тот самый балет, который я не видела более 40 лет. Душа осталась, традиция жива и продолжается. Конечно, техника достигла большого совершенства…»

Ещё три года, и мемуары в целом готовы. В свои уже 87 лет она подводит окончательный итог своей жизни, которая запечатлена пока ещё на стандартных листах бумаги.

И снова за работу – работу педагогическую. Она считала искусство наднациональным, но всегда, во все времена признавала приоритет именно родного ей русского балета. Как было радостно убедиться в своей правоте на спектакле Большого театра.

Она же сама даже в 64 года с успехом выступала в балете и в 1936 году поразила зрителей в лондонском «Ковент-Гардене» своим блистательным «Русским танцем». Этим танцем когда-то в «окаянные дни» 1917 года вызвала овации у тех, кто ещё, может быть, утром того дня, понятия не имя о прекрасном, занимался грабежами на улицах Петрограда. Первое российское издание на русском языке осуществилось лишь в 1992 году.

Она снова перелистывала мемуары, как страницы своей жизни, ещё недописанной, но и без того очень долгой. Она знала, что скоро, уже в 1960 году, эта рукопись превратится в изданную на французском языке книгу. Это будет книга её жизни, но не знала и не могла знать, что ещё добрую дюжину лет она проживёт, часто перелистывая книгу, содержание которой так сильно наполнено лицами, никогда незабываемыми, обильными страстными речами и взгляды так жадно, так робко ловимыми.

Она снова включила магнитофон и снова, в который раз, разлились по купе чарующие аккорды и пронзающие душу слова одного из самых сильных романсов – романса на слова Тургенева.