Матильда Кшесинская и любовные драмы русских балерин

Во многих официальных биографических справках указывается два отчества балерины – Павловна и Матвеевна. Нужно разобраться, в чём же тут дело? Оказывается, незадолго до рождения Анны её мать, Любовь Фёдоровна Павлова, обвенчалась с отставным солдатом Преображенского полка Матвеем Павловым. Но супружество продолжалось недолго. Тот, кто мог бы считаться её отцом, умер, когда ей не было и двух лет. Был ли Матвей Павлов отцом Анны нет ли, никто точно сказать не мог. Есть версия, что Любовь Фёдоровна была в близких отношениях с московским банкиром и крупным землевладельцем Лазарем Поляковым. Таково мнение и единокровных братьев балерины. У них было отчество и фамилия Полякова. Один из братьев, Владимир Лазаревич, впоследствии стал геологом, приват-доцентом. А вот историк моды Александр Васильев писал, что отцом Анны Павловой мог быть Шабетай Шамаш, караим из Евпатории, взявший при приезде в Россию имя Матвей. Балерина тайну рождения так и не открыла. Возможно, она и самой ей не была известна. Некоторые исследователи полагали, что Анна Павлова ещё в юные годы придумала себе биографию, выучила её и потом всякий раз, когда требовалось, пересказывала её с точностью. Ведь ей приходилось обращаться в высших сферах. Как же там можно было говорить, что она является дочерью обыкновенной прачки, ну а кто отец, ей неизвестно. Слишком много вариантов…

Они с матерью жили очень бедно. Но у матери были достоинства непререкаемые – красота, честность, порядочность… И чувство прекрасного, что и привело к тому, что она однажды сделала дочери очень дорогой подарок – взяла билеты в Мариинку на балет “Спящая красавица”…

Анна вспоминала:

«Когда мне было восемь лет, она объявила, что мы поедем в Мариинский театр. “Вот ты и увидишь волшебниц”. Показывали “Спящую красавицу”.

С первых же нот оркестра я притихла и вся затрепетала, впервые почувствовав над собой дыхание красоты. Во втором акте толпа мальчиков и девочек танцевала чудесный вальс.

– Хотела бы ты так танцевать? – с улыбкой спросила меня мама.

– Нет, я хочу танцевать так, как та красивая дама, что изображает спящую красавицу.

Я люблю вспоминать этот первый вечер в театре, который решил мою участь».

И маленькая Анна заболела сценой. Мать предупреждала о трудностях учёбы, о том, что ждёт там фактически казарменное положение. Она поясняла, что сложно, очень сложно там учиться. Анна отвечала:

– Если это нужно всё перенести ради того, чтобы танцевать, я готова к испытаниям…

Что касается режима в Императорском театральном училище, то тут уж, описывая их, Анна Павлова дополняет мемуары Матильды Кшесинской. Режим, действительно, очень похож на военный, а скорее даже на монастырский.

Анна Павлова рассказала в своих воспоминаниях:

«Поступить в Императорскую балетную школу – это почти то же, что поступить в монастырь, такая там царит железная дисциплина. Из школы я вышла шестнадцати лет со званием первой танцовщицы. С тех пор я дослужилась до балерины. В России кроме меня только четыре танцовщицы имеют официальное право на этот титул. Мысль попробовать себя на заграничных сценах пришла впервые, когда я читала биографию Тальони. Эта великая итальянка танцевала всюду: и в Париже, и в Лондоне, и в России. Слепок с её ножки и поныне хранится у нас в Петербурге».

Путь в балет у Анны Павловой был похожим на путь Матильды Кшесинской. Разве что, поскольку она была моложе, то и позднее – в 1899 году – попала после окончания Императорского театрального училища в труппу Мариинского театра. Что же касается балетных спектаклей, то и здесь было очень много общего. Анна Павлова танцевала во многих классических балетах – «Щелкунчик», «Конёк-Горбунок», «Раймонда», «Баядерка», «Жизель». В становлении Анны Павловой сыграл большую роль балетмейстер Александр Алексеевич Горский (1871–1924), в 1915 году ставший заслуженным артистом Императорских театров. Танцевала она и с Михаилом Михайловичем Фокиным (1880–1942), которого называют основателем современного классического романтического балета, ну и в связи с его эмиграцией – русским и американским хореографом. В балетных спектаклях Михаила Фокина «Шопениана», «Павильон Армиды», «Египетские ночи» балерина исполняла главные роли. А, к примеру, миниатюру «Лебедь» Михаил Фокин поставил специально для неё. Эта миниатюра, впоследствии более известная под названием «Умирающий лебедь», считалась одним из символов русского балета XX века. Существует предание, что последними словами балерины перед смертью на чужбине – с 1914 года она жила в Англии – были: «Приготовьте мой костюм лебедя!»

Смысл прост: ведь миниатюра, как указано выше, стала именоваться «Умирающий лебедь».

Быть может, в те последние минуты жизни она вспоминала детство, юность, учёбу, то есть начала начал своей знаменитой карьеры.