Матильда Кшесинская и любовные драмы русских балерин

«В военном мире у меня было много друзей и знакомых, но ближе и лучше всего я знала офицеров лейб-гвардии Уланского полка, шефом которого была Императрица Александра Федоровна и который стоял гарнизоном в Петергофе, сравнительно недалеко от Стрельны. Уланы часто, в особенности летом, бывали у меня, почти что каждое воскресенье. Уланский полк должен был одним из первых быть отправлен на фронт, и все офицеры, которых я знала, приехали ко мне в Стрельну прощаться. Невольно каждый из них думал про себя, увидимся ли мы еще когда-нибудь или нет.

Я их всех благословила своим маленьким образом с изображением чудотворной иконы Ченстоховской Божьей Матери, который достался мне по наследству от отца. Это был его любимый образ, он никогда его не покидал, в путешествии он всегда его брал с собою и глубоко верил в его чудотворную силу. Этот образок я взяла после смерти отца к себе, так как я была его любимицей. Чтобы сохранить и сберечь его, я заказала у Фаберже серебряный складень, и с тех пор он всегда неразлучно со мною. Он меня и Вову спас во время революции, уберег в Кисловодске и спас от верной смерти от рук большевиков. Я благословила этим образком всех моих улан и глубоко и искренне верила, что благословение моим образком их сохранит. Но один из молодых улан, Гурский, не успел ко мне заехать. Мы простились с ним по телефону, и я не смогла его лично благословить моим образом. Он был убит одним из первых, в самом начале войны, 6 августа, под Каушеном, и, когда я узнала, что гроб с его телом привезли в Петербург, я поехала на Варшавский вокзал, где с трудом отыскала на дальних путях товарный вагон, в котором было несколько гробов с телами погибших, как и он, в этом первом бою. Когда я стояла перед его гробом, я видела его перед собою весёлым, жизнерадостным, каким он всегда бывал у меня в Стрельне, – я была одна и горько, горько плакала над этой бедной жертвой ужасной войны. Никто меня не видел и не мешал плакать».

Не будем много говорить об этом эпизоде. Думаю, каждый, прочитав строки из мемуаров Матильды Феликсовны, ответит на вопрос, кто была она, звезда русского балета.

Вскоре Матильда проводила на фронт великого князя Дмитрия Павловича, который просил благословить его. Не кажутся ли странными вот эти благословения? Не к священникам обращались, а к ней – балерине. Проще, конечно, всё высмеять, пустить скабрезные шуточки. Но подумайте, речь-то идёт об очень серьёзном. Люди отправлялись не на шутовской балаган – люди отправлялись на фронт. Помнится, Денис Васильевич Давыдов в мемуарах своих вспоминал о первом своём опыте стычек с врагом на полях Восточной Пруссии в начале 1807 года. Он ребячился, шалил под огнём, и бывалый казачий урядник, участник ещё Суворовских походов, урезонил его, заявив, что ругаться на войне грех: «Бог убьёт!!!» Так что и великому князю Дмитрию Павловичу совсем не до шуток было.

Матильда вспоминала, «какой это был грустный и тяжелый момент, когда он стал на колени передо мною, и я его благословляла – в такой момент не знаешь, увидишь ли еще когда-нибудь или нет…»

А в конце сентября настал черёд отправиться на фронт и великому князю Андрею Владимировичу – её Андрею… Правда, состояние здоровья не позволяло пока быть на передовой, и он оказался при штабе Северо-Западного фронта.

Широкое сердце Кшесинской охватывало беды и невзгоды многих близких ей людей, и вовсе неправильно слово «близких» понимать в нынешнем плане, когда чего только не извратили, когда трудно употреблять обычные, нормальные слова, не рискуя оказаться непонятой. Да, он был близким человеком, когда-то близким физически, в последующем близким другом. Он доказал свою преданность в годину испытаний, а вот в начале войны сам нуждался в помощи из-за тяжёлого и опасного заболевания. Кшесинская писала по этому поводу:

«Во время инспекторской поездки по Сибири Великий Князь Сергей Михайлович заболел суставным ревматизмом и по возвращении, дней за десять до войны, должен был слечь. Сначала он находился на своей даче в Михайловке, а с наступлением осени его перевезли в Петроград. Его болезнь, осложнившаяся плевритом, приняла очень тяжкие формы, и одно время доктора очень опасались за его жизнь. Проболел он почти что полгода, и я почти каждый день его навещала, поддерживая и подбадривая его как могла. В то время он был генерал-инспектором артиллерии, которую он знал, как никто. Он посвятил ей свою жизнь, не покладая рук работал над её усовершенствованием, и вынужденное бездействие во время войны бесконечно мучило его и угнетало. Во время болезни его дважды навещал Государь».

Началось всеобщее патриотическое движение помощи фронту, а одним из его направлений стало создание лазаретов. Лазареты создавали великие княгини дома Романовых, другие известные и состоятельные люди. К созданию своего лазарета немедленно приступила и Матильда Кшесинская. Конечно, такие лазареты приносили пользу. В подобных лазаретах больные чувствовали больший уют, да и, что греха таить, содержание и обслуживание были выше, нежели в казённых.