Матёрый

— Мне нравится твоя уверенность, Боря. Какие-то конкретные намётки?

— Разумеется, Александр Сергеевич. В настоящий момент как раз работаю с клиентами. — Уловив улучшение настроения собеседника, он позволил себе немножко покапризничать:

— В ущерб свободному времени, между прочим.

— Делу время — потехе час, — строго напомнил Руднев, но было ясно, что он доволен. — Завтра все обсудим. Только с утра мне не трезвонь — на десять часов у меня запланировано совещание с энергетиками…

— Как скажете, — закивал Губерман, словно кто-то мог видеть и оценить его услужливость.

Впрочем, последнюю фразу он произнёс в пустоту, наполненную отрывистыми гудками отбоя. Традиционная рудневская манера прощаться. Хамская, но впечатляющая, надо признать.

Прежде чем вернуться за стол, Губерман посидел немного в тишине, сбивая словесную оскомину, навязшую на языке после этого разговора. В сознании крутились совершенно дикие обороты речи, вплоть до казённых штампов типа «скрытые резервы» или «настоятельная потребность». Так и подмывало возвратиться к гостям с бравурным тостом, начинающимся обращением «дорогие товарищи!..».

* * *

Когда Губерман вошёл в гостиную, вся троица «дорогих товарищей», созванных на мальчишник с деловым подтекстом, вяло балагурила с единственной дамой — хозяйкой дома, восседавшей за столом с надменным видом накрашенной куклы и набитой дуры одновременно. Хотелось бы обойтись без её присутствия, но Губерман пригласил супругу посидеть в компании, чтобы задать предстоящей беседе доверительный, свойский тон. При ней все равно можно было говорить что угодно, даже открытым текстом. Она была способна лишь корчить относительно осмысленное лицо, строить глазки мужчинам и закусывать ликёры скандинавской селёдкой, непринуждённо вытаскивая пальцами кости из щелей в зубах. Каждый кусок, прежде чем отправить его в рот, она брезгливо обнюхивала — как её любимая жирная кошка, похожая статью на Синди Кроуфорд не больше, чем на Клаудиу Шиффер.

Мадам Губерман, правда, ещё не успела растолстеть до такого безобразия и пользовалась благосклонностью троих из четверых собравшихся мужчин, заглядывавшихся на вырез её декольте. Они, пожалуй, охарактеризовали бы её как «женщина в соку». «Ещё тот сок! — скорбно подумал Губерман, усаживаясь рядом с супругой. — Так и сочится вся по ночам лучком и уксусом, настоянными на шампанском с ликёрами. Целый букет удовольствий'«

Перспектива неминуемой возни в постели показалась ему настолько удручающей, что он лихо махнул стопку водки, хотя обычно ограничивался чем-нибудь гораздо более лёгким. Гости выжидательно уставились на Губермана, редко позволявшего себе такие импульсивные жесты.

— Неприятности, Боря? — спросил один из друзей-товарищей, озабоченно глядя на белое плечо Бориной супруги, с которого все чаще соскальзывала узенькая бретелька платья.

— Как раз наоборот, — заверил Губерман, одарив собравшихся ясным взором, слегка смазанным затуманенными стёклышками очков — Намечается фантастическая сделка. Решил вот обсудить с вами.

Супруга сделала вид, что поправляет бретельку, и уронила вторую. Покосившись на мужа, решила оставить все как есть, и стала отхлёбывать из бокала шампанское.

Трое гостей следили за ней так внимательно, что Губерману пришлось громко кашлянуть, чтобы напомнить о своём присутствии. С видом фокусника он помахал прозрачной целлулоидной папочкой, в которой угадывался официальный бланк с государственной атрибутикой, размашистыми подписями и резолюциями. Папка была пущена по кругу, и целую минуту Губерман наслаждался уважительным молчанием, с которым она передавалась из рук в руки. Голые плечи его супруги как-то вдруг забылись, стали неинтересными.

— Госзаказ — это да, — вздохнул один из гостей. — Живые бабки, никакой бартерной тягомотины. За сколько пробил?

— Так тебе Боря и признался, — сказал его сосед с плохо скрываемой завистью. — Он в последнее время из «белого дома» не вылезает, — всех там, наверное, прикормить успел.

Третий гость неопределённо хмыкнул и предположил:

— Не все в жизни так гладко, как на бумаге. Иначе можно было сделку втихаря провернуть, без нашего участия. Верно говорю, Боря?

— Верно, — неожиданно согласился Губерман. — Естественный человеческий эгоизм. Но иногда выгоднее поделиться, чем изображать из себя собаку на сене.

— Вот и в «СПИД-инфо» пишут, что у чукчей принято жён гостям одалживать. — Мадам Губерман со светским видом повертела в руках бокал, оставляя на нем жирные отпечатки пальцев. — Сама читала.

— Акх-ха! — Самый впечатлительный гость поперхнулся водкой и закашлялся, багровея на глазах.

Неожиданная реплика приятно взбудоражила весь мужской контингент за исключением Губермана, который перекосил рот в сторону супруги и негромко сказал:

— Лапушка моя информированная, я могу тебя хоть завтра отправить на Север, к чукчам. Вместе с твоей заразной газетёнкой, которую ты штудируешь вторую неделю.