Матёрый

Вместо того чтобы подчиниться, раненый неожиданно вырвался, повалился на землю и с неописуемым проворством пополз на четвереньках прочь от машины. Заметив, что его догоняют, он вцепился в ствол деревца и принялся бешено сопротивляться попыткам разжать его мёртвую хватку. Со стороны это походило на беззлобную возню великовозрастных балбесов. Преследователи не били беглеца, а лишь старались оторвать от деревца. Он же не кричал, а только покряхтывал натужно, боясь, наверное, окончательно обозлить братву.

Выбившиеся из сил охранники распрямились над раненым. Один из них тронул его подошвой и предложил:

— Кончай, Бек. Давай добазаримся по-хорошему.

— Это как?

— Или ты встаёшь сам, или тут и останешься. Замочим тебя, как лебедь белую, и дело с концом.

— А куда вы меня везти собрались? — спросил Бек. — Знаю я ваши катания.

— Тю! — неискренне возмутился охранник. — Ну ты и долболоб! На кой ты нам сдался? Братика похоронишь — и свободен.

— Ага! Я помню, что Эрик сказал. По-другому, мол, помрёшь.

— Это значит: чисто своей смертью сдохнешь.

Въезжаешь?

— Эрик же тебя не кокнул? — подхватил второй охранник. — Вот и живи, пока живётся.

Как это часто случается, явно приговорённый к смерти Бек предпочёл принять рассказанную ему сказочку за чистую монету. Покорно разжал пальцы, позволил усадить себя на заднее сиденье машины.

Громов привстал.

Выходило, неведомый ему Эрик оценил свой раздолбанный «мессер» в три человеческих жизни. Две паскудные, сволочные и одна настоящая. Значит, и Громову нельзя было продешевить. Ксюха была ему неизмеримо дороже всех бандитов, вместе взятых.

Вместе с их раскрутейшими тачками.

— Ну, — пробормотал Громов, — сейчас поглядим, братки, умеете ли вы умирать так же красиво, как жить…

* * *

Устроив Садыка в багажник, а Бека на заднее сиденье «Мазды», Шкрек с Рваным облегчённо перевели дух. Осталось лишь преодолеть несколько километров по местным колдобинам, выбрать укромное местечко на берегу ставка и заняться нелёгким бандитским ремеслом, которое, как и всякая профессия, имело свои минусы.

Перед тем как погнать свою тачку на реставрацию, Эрик распорядился, чтобы к его завтрашнему возвращению никакими Садыкбековыми на посту даже не пахло. Легко сказать! К ночи в сторожке, которую пришлось держать взаперти, стало ощутимо пованивать, причём от загноившегося Бека несло ничуть не меньше, чем от его дохлого братца. И вскоре Шкреку с Рваным захотелось избавиться от обоих совершенно искренне, без всякого принуждения.

В принципе можно было прикончить Бека пораньше и попроще, чтобы не возиться с ним и не слушать его бессвязного бреда. Эта дикарская тарабарщина обрывалась лишь после хорошего удара по башке, а ведь так хотелось припечатать ему между глаз в полную силу! Но Бека было ведено утопить живым, спина к спине с мёртвым Садыком, а нарушать бригадирские приказы после учинённой им расправы не хотелось. Шкрек и Рваный стоически дождались ночи и теперь были решительно настроены покончить со своим вонючим делом раз и навсегда.

— Иди открывай ворота, — распорядился Рваный, устроившийся за рулём «Мазды».

Так у них было заведено: кто первым занимал водительское место, тот и командовал. Но сегодня Шкрек подчинился без всякого энтузиазма. Он шагал к воротам, а позади сияли фары и гудел мотор, работавший на холостых оборотах. Почему-то Шкреку показалось, что это не родная тачка урчит, а голодный зверь, пристально глядящий ему в спину. Зверь, приготовившийся к прыжку.

Нервно подёргав цепь, Шкрек выругался и забросил руку за ворота, нашаривая там замок. Да так и замер — на цыпочках, неудобно навалившись на железную створку.

— Твою мать! — заорал он.

— Что такое? — всполошился Рваный.

— Сюда! Скорей, бля!

Вскрикнув от боли, Шкрек завозился возле ворот, гулко ударяясь о створку. Встревоженный Рваный выскочил из машины и… наткнулся солнечным сплетением на ствол карабина, который сжимал в руках возникший прямо из-под капота незнакомец. Оп!

Отразив золотистые отблески фар, карабин описал в воздухе замысловатую дугу и звучно впечатался прикладом в лоб Рваного, лишив его возможности так живо интересоваться происходящим. Ему показалось, что его голова превратилась в один из тех бильярдных шаров, которые он так любил погонять кием. Последующий шум, который Рваный создал, падая на корпус «Мазды», он уже не слышал.

А после того, как он окончательно угомонился, тишину ночи нарушали лишь рокот автомобильного двигателя да панические возгласы Шкрека:

— От…отпусти, с-сука!.. Я ж тебя сейчас…

— Сейчас ты заткнёшься, — произнёс за его спиной мужской голос. — Потом будешь стоять смирно и ждать. Вот и все твои ближайшие перспективы.

Шкрек оглянулся через плечо, увидел устремлённые на него глаза и не нашёл слов для возражений.

Бек все это время таился на заднем сиденье «Мазды», жалея, что не может стать совсем маленьким и незаметным. Проклятый демон в джинсах, убитый Эриком, чудесным образом воскрес и снова вышел из мрака, чтобы продолжить забаву, начатую вчера.