Матёрый

— Че ты дёргаешься, дурочка? — галантно сказал Комиссар. — Солдат ребёнка не обидит. — В армии он не служил, и поговорка вовсе не являлась его жизненным кредо, но звучала мужественно и потому входила в обиходный лексикон Комиссара.

— Я ищу папу, — быстро сказала девчушка. — Он у вас на стройке работает. Иван Сергеевич Богословский. Знаете такого?

— А, Ванька! — догадался Комиссар. — Отирается тут такое чучело. Так оно тебе, значит, папашей приходится?

Это казалось невероятным, но девчушка покраснела ещё сильнее.

— Позовите его, пожалуйста, — попросила она, запинаясь.

— Да он, наверное, нажрался давно и… — Суля хотел махнуть рукой, показав тем самым, что презираемый им мужик удалился в неведомом направлении, но перехватил предостерегающий взгляд приятеля и закончил фразу иначе:

— В доме дрыхнет твой папанька. Разбудить?

— Я сама! — быстро сказала девчушка.

— Сама с огурцом упражняйся, — посоветовал Суля, у которого все мысли были сосредоточены на удовлетворении сексуальной нужды — большой и малой.

— С каким ещё огурцом? — искренне удивилась белобрысая.

Комиссар восхищённо цокнул языком. Давно ему не приходилось сталкиваться с такой наивностью.

— Тебя как звать, золотце? — спросил он, задумчиво разглядывая пупок соседки и облегающую её маечку-топик.

— Варя, — отозвалась она после некоторого колебания.

— Идём к нам в гости, Варюха. Сдадим тебе папашку с рук на руки — Но сначала посидим все вместе, песни попоём, — вмешался Суля. — Хором. — Получив от приятеля тычок локтем под ребра, он растянул губы в улыбке. — Шучу. Ванька уже отпелся.

— Как?!

— Лежит на полу, за сердце хватается, — подхватил Комиссар, горестно кивая щетинистой головой. — Как бы не окочурился.

— Отведите меня к нему! — звонко потребовала Варя. — Ему нельзя пить, совсем.

— Ну, если женщина просит… — Комиссар развёл руками и приглашающе мотнул головой. — Пошли.

— У вас по двору страшная чёрная собака бегает.

Она меня не покусает?

— Не, — заверил её Суля. — Рокки нас слушается… Иди сюда, Рокки. — Пнув приблизившегося пса ногой в морду, он победно захохотал:

— Вот видишь?

У нас полное взаимопонимание.

Ротвейлер, отпрянув, глухо заворчал. Продолжая смеяться, Суля поднял с земли обломок кирпича и запустил его в Рокки, угодив ему прямо между ушами, прижатыми к башке. На этот раз пёс даже не огрызнулся, лишь смерил обидчика злопамятным взглядом, прежде чем потрусить прочь.

Суля и Комиссар, изображая полное безразличие, дождались, пока девчушка приблизится, а потом незаметно отрезали ей пути к бегству. Один шагал впереди, поминутно оглядываясь через плечо, второй замыкал шествие, пытаясь на глаз определить, какого покроя трусики носит гостья под своей лёгкой юбчонкой.

Все трое вошли в дом, и здесь Варе было предложено подняться по узкой лестнице первой. Она подчинилась и тотчас пожалела об этом, ощутив на своих проворно пересчитывающих ступеньки ногах горячее дыхание парней. Было такое впечатление, что идущий следом так и норовил занырнуть с головой ей под юбку.

— Где папа? — спросила она, очутившись наверху.

Здесь царили следы бурного застолья, продолжавшегося, возможно, не один день. Несмотря на распахнутые окна, в комнате стоял неприятный запах алкогольных паров и табачного дыма.

— Ванька, ку-ку! — дурашливо крикнул Суля. — Ты куда спрятался, чувачок?

— Под стол, наверное, — предположил Комиссар с нехорошей улыбкой на губах.

Варя начала понимать, что попала в скверный переплёт. Ещё на что-то надеясь, она потребовала, притопнув ногой:

— Немедленно отведите меня к папе! Вы слышите?

— Теперь мы у тебя будем папами, — игриво сказал Комиссар. — Сколько бабок тебе отвалить за удочерение?

— Вы с ума сошли? За кого вы меня принимаете? — Варя попятилась к лестничному проёму, но парни сошлись плечом к плечу, преграждая ей дорогу.

Суля с вальяжной медлительностью извлёк из кармана объёмистый «лопатник», распахнул его и продемонстрировал соседке, что он полон купюрами неизвестного достоинства.

— Я плачу, — заявил он.

— Мы платим, — поправил товарища Комиссар.

— Выпустите меня отсюда! — Вместо крика у Вари получился жалкий лепет.

Суля, которому надоел затянувшийся разговор, оттянул маечку гостьи и заглянул внутрь, оценивая увиденное.

— Полтинник, — сказал он. — На большее такой товар не тянет.

— Ай! — взвизгнула Варя, делая попытку освободить топик от захватившего его указательного пальца.

— Заткнись, курва! — Комиссар схватил её за локти, лишая способности к сопротивлению. При этом он тоже норовил оценить оголившуюся грудь пленницы. Для этого ему пришлось прищурить один глаз, но все равно розовых сосков маячило перед его взором ровно в два раза больше, чем положено. — Курва! — повторил он с пьяной убеждённостью.

В сумочке у Вари хранился электрошоке?, без которого она не отваживалась выходить по вечерам из дома после того, как её однажды ограбили прямо на улице. Но Суля вырвал сумку из Вариных рук и небрежно отшвырнул в сторону.

— Что вам от меня нужно? — спросила она шёпотом.

— А то ты не понимаешь, мочалка драная, — ухмыльнулся Комиссар.