Матисс

Семья Гиттиса – жена и две дочки – несколько лет уже жили в Москве. Королев часто им помогал по обустройству жилья, поездкам и т. д. Жена, пользуясь знакомством с секретаршей одного из нефтяных «генералов», стала успешно спекулировать поставками в Январьск всякой всячины. Рентабельность этих сделок была огромная: идущие под «откат» счета в нефтяном офисе подписывали не глядя. Так что эта скандальная заполошная женщина со временем составила главную конкуренцию конторе мужа, чем порой доводила его до бешенства. Она не боялась, что Гиттис ее бросит, поскольку привезла из Уфы престарелую свекровь, разбитую инсультом, – и держала ее в заложниках. Иногда Гиттис был вынужден поручать Королеву отрабатывать и поставки жены тоже. Набожная, крестясь на все попутные церкви, сопровождая речь свою благолепными выражениями, она не то изливала Королеву душу, не то агитировала. Говорила, что все делает ради семьи, что ремонт квартиры и обученье дочерей целиком на ней, что Гиттис заблудший человек, что он поплатится. Королев слушал ее, стиснув зубы, не понимая, что она имеет в виду. Гиттиса она называла клоуном – «этот клоун». Она просила Королева повлиять на него. Заезжая к ней, Королев слушал ее болтовню, упрямо разглядывал сусальный иконостас, размером со стенгазету, стоявший в углу кухни, и думал о пустоте. О ее величии.

Однажды после разговора с этой женщиной Королев он вдруг задумался об иных формах жизни. Если есть где-то инопланетяне, наверняка у них нет психики. Иначе такое удвоение бессмыслицы находилось бы в противлении замыслу бога. Таким образом, заключил Королев – у ангелов нет нервов и рассужденья. Почти как у птиц. «Среди птиц прячутся некоторые ангелы. Исходя из подобия», – почему-то так в конце подумалось Королеву – и он застыл, пораженный такой абсурдной, но что-то скрывающей за собой мыслью…

Наконец Гиттис бросил семью, снял квартиру и стал знакомиться по объявлениям с девушками, желавшими «нежной дружбы с состоятельными мужчинами, способными протянуть крепкую руку помощи». Об их любви к себе он регулярно рассказывал Королеву. Девушки менялись часто – это можно было определить по тому, как Гиттис вдруг мрачно молчал вместо того, чтобы, как раньше, говорить без умолку на романтические темы, о том, как его любят и ценят, и как он учит жизни, как поучает очередную пассию.

А еще Гиттис очень любил ездить на курсы повышения квалификации. Один такой годичный курс назывался «Президент». Это была школа для руководителей, проходившая в Сочи, в одном из прибрежных отелей. Гиттис оттуда всегда прилетал пьяный. В аэропорту его встречал Королев. По дороге в Москву начальник рассказывал о пьянках и гулянках, которые проводились массовиками-затейниками из программы «Президент». О том, с какими серьезными людьми, бизнесменами федерального масштаба ему довелось проходить тренинг, как они превозносили его способности руководителя, как пили с ним на брудершафт, и какие теперь у него большие планы на сотрудничество и развитие дела.

В конце одной такой пьянки Гиттис вместе с двумя девушками удалился на пляж, прихватив бутылку шампанского. А несколькими днями ранее он приметил недалеко от берега подводный камень. Какое-то пятно темнело в толще лазурного штиля. Этот смутный объект подспудно захватил его сознание и мучил несколько дней. Но взять где-нибудь маску, пойти еще раз на пляж, заплыть за буйки, разглядеть подробности, – он ленился.

Так вот, иногда во время занятий мучительное подводное пятно всплывало перед его глазами то сундуком тусклых драгоценностей, то огневой башней торпедного катера, то головой гиганта, погруженного по шею в грунт, – головой с тихо качающимися водорослями волос. В тот вечер, крепко выпив, Гиттис прихватил с вечеринки двух девушек, которыми угощала своих участников программа «Президент», и отправился на пляж. Спьяну план его был нелеп: засунув в трусы бутылку, доплыть до подводной скалы и, найдя в ней опору, предаться возлияниям. В темноте Гиттис то ли не сумел отыскать камень, то ли глубина над ним слишком была велика, не достать на цыпочках, – и попытался наплаву откупорить бутылку. Вылетевшая пробка попала одной из девушек в глаз. Началась истерика.

– Я чуть не утонул, они стали хвататься за меня, кричать, хвататься, тянуть на дно.

– А что с девушкой, что у нее с глазом? – спросил его Королев.

– Не знаю, – возмущенно ответил Гиттис, – я еле от них отбился.

LVII