Маточное молочко

Она чуть приподняла голову ребёнка, после чего поднесла резиновую соску бутылочки к широко распахнутому, горланящему рту. Ребёнок ухватил соску и принялся сосать. Вопли прекратились. Миссис Тейлор чуть расслабилась.

— О, Альберт, ты только посмотри, какая она прелестная, правда ведь?

— Она восхитительна, Мейбл, — и всё благодаря маточному молочку.

— Послушай, дорогой, мне бы не хотелось ни слова больше слышать об этом отвратительном веществе. Оно меня до смерти пугает.

— Ты совершаешь большую ошибку, — сказал он.

— Ну, посмотрим ещё.

Младенец продолжал сосать.

— Альберт, мне кажется, что она опять выпьет целую бутылку.

— Уверен, что так оно и будет.

Спустя несколько минут от молока ничего не осталось.

— Ну какая же ты чудесная девочка! — воскликнула миссис Тейлор, начиная осторожно извлекать соску изо рта ребёнка. Тот почувствовал, что она собирается делать, и засосал ещё стремительнее, стремясь удержать соску. Женщина сделала небольшой короткий рывок, и — хлоп — соска выскочила.

— Уааа! Уааа! Уааа! — снова раздались вопли младенца.

— Вот ведь чертёнок какой, — проговорила миссис Тейлор, чуть подкидывая ребёнка себе на плечо и несильно шлёпая его по попке.

Тот дважды быстро отрыгнул.

— Ну вот, моя хорошая, теперь всё будет в порядке.

На несколько секунд крики смолкли, — но потом начались снова.

— Пусть ещё срыгнёт, — сказал Альберт. — Она слишком много попила.

Жена снова подняла девочку на плечо, потёрла ей спинку, затем уложила ребёнка на живот к себе на колени, наконец усадила. Однако девочка больше не срыгивала, тогда как вопли её становились с каждой минутой всё громче и настойчивее.

— Хорошо для её лёгких, — проговорил Альберт с улыбкой. — Именно так они упражняют свои лёгкие, Мейбл, ты знала об этом?

— Ну, ну, ну, — приговаривала женщина, покрывая поцелуями лицо девочки. — Ну, ну, ну.

Они прождали ещё минуть пять, однако крики ни на миг не прекратились.

— Смени ей подгузник, — сказал Альберт. — Мокрый, наверное, вот и всё. Он принёс с кухни свежие пелёнки, и миссис Тейлор сменила прежние.

Это не произвело на младенца никакого впечатления.

Уааа! Уааа! Уааа! — орало дитя.

— Мейбл, может, ей булавкой где-нибудь колет? Ты проверила?

— Ну конечно же, проверила, — ответила жена, для верности ощупывая пелёнку пальцами.

Родители с нервозными улыбками на лицах сидели в креслах друг против друга и глядели на лежащего на коленях матери младенца, дожидаясь, когда же он наконец утомится кричать.

— А знаешь что? — наконец спросил Альберт.

— Что?

— Готов поспорить, что она хочет есть. Клянусь, ей хочется ещё раз приложиться к этой бутылочке. Может, сходить и принести ещё?

— Альберт, я думаю, не надо этого делать.

— Но это же поможет, — сказал он, поднимаясь с кресла. — Пойду подогрею вторую порцию.

Он прошёл на кухню и отсутствовал несколько минут. Когда он вернулся, в руках у него была наполненная до краёв бутылочка с молоком.

— Я приготовил двойную дозу, — объявил он. — Восемь унций — так, на всякий случай.

— Альберт! Ты с ума сошёл! Тебе что, неизвестно, что перекормить младенца так же плохо, как и недокормить?

— Мейбл, но тебе же не обязательно давать ей всё это. Можешь остановиться, когда захочешь. Ну, давай, — сказал он, становясь рядом. — Дай ей попить.

Миссис Тейлор стала пощекотывать соском верхнюю губку младенца. Крохотный ротик мгновенно, как ловушка, захлопнулся вокруг резинового соска, и в комнате воцарилась тишина. Всё тело ребёнка расслабилось, едва он начал сосать, и по его лицу разлилось выражение безмерного блаженства.

— Ну вот видишь, Мейбл! Что я тебе говорил?

Женщина ничего не ответила.

— Она просто изголодалась, вот и всё. Посмотри только, как она сосёт.

Миссис Тейлор поглядывала на уровень молока в бутылочке. Он быстро понижался, и совсем скоро три или четыре унции из восьми бесследно исчезли.

— Ну вот, — сказала она. — Хватит.

— Но Мейбл, ты не можешь сейчас отнять её.

— Да, дорогой, я должна.

— Да брось ты. Пусть выпьет всё до конца, а ты не волнуйся.

— Но Альберт…

— Она вся изголодалась, ты разве не видишь? Ну, давай, моя красавица. Прикончи эту бутылочку.

— Не нравится мне всё это, Альберт, — промолвила жена, но бутылочку всё же отнимать не стала.

— Мейбл, она просто навёрстывает упущенное в прошлые разы, вот и всё.

Пять минут спустя бутылочка опустела полностью.

Миссис Тейлор медленно извлекла соску, и на сей раз ребёнок не выказал никакого протеста, не издал ни звука. Он мирно возлежал на коленях матери, глазёнки блестели от удовлетворения, рот был полуоткрыт, губы перепачкались молоком.

— Двенадцать полных унций, Мейбл! — сказал Альберт Тейлор. — В три раза больше нормы! Это просто поразительно!

Женщина внимательно смотрела на дитя. Прежнее встревоженное выражение стало постепенно возвращаться на её лицо.

— Что это с тобой? — спросил Альберт. — Всё это встревожило тебя, да? Но нельзя же рассчитывать на то, что она войдёт в норму на каких-то паршивых четырёх унциях. Не смеши меня.

— Альберт, подойди-ка сюда.

— Что?

— Я сказала, подойди сюда.

Он подошёл и встал рядом с ней.

— Посмотри повнимательнее и скажи, ты не замечаешь никакой разницы?