Матриархия

- Да ладно, - Рифат потер поясницу. - Даже не хочу знать, что там и как... Надо валить назад и побыстрее. Мы были в отключке?

- Наверное. Не знаю.

Реальность принимала нас медленно. В ушах до сих пор стоял многоголосый хор, заставлявший резонировать внутренние органы - каждую клеточку, и еще меня придавило чувство вины. Горелый смрад висит в воздухе, и передо мной картинка. Уж лучше бы женщины прыгали, бежали за нами горелые! Нет ведь - лежали как лежали, и все.

А мы их сожгли.

И этим все сказано.

- Что-то нашло такое, - Рифат жалобно глядел на меня. - Ты знаешь что это? - он озирался по сторонам, принюхивался, как будто ждал, что обожженые покойницы сейчас выйдут из-за пригорка и двинут на нас, протягивая крючья пальцев, с отваливающимися кусками прожаренной плоти.

- Не знаю. Мы даже... в другую сторону пошли из-за этого. Где теперь наш бензовоз?

- Я... не помню, - Рифат взъерошил волосы. - Почему я не помню, где его оставил? И... - он отвернулся, послышались булькающие звуки. У меня во рту разливался горько-кислый привкус, что-то вроде серы пополам с лимонным соком, но на рвоту пока не тянуло.

Рифат меж тем вытер губы и поглядел на меня.

- Ну? - улыбнулся я. - Пошли искать бензовоз.

Как-то по-дурацки заплутали, по полю-то. В какой-то момент показалось, что мы как заблудившиеся в пустыне, ходим по кругу.

Это последнее НЕЧТО как будто сбило в голове настройку, вытеснило мысли. Боль в голове неприятная. Череп угловатый и внутри перекатывается алюминиевый шарик, стукает по кости.

Горло сухое, как сено в этом стогу.

- Вон он, бензовоз! - оживился Рифат. И тут же замолк и увлек меня за стог.

Я тоже увидел ИХ возле грузовичка. Была б у нас хотя бы винтовка - другое дело. А так... даже соваться не стоит.

- Чего они хотят? - прошипел Рифат.

- Нам бензовоз теперь не нужен. И вообще, ты думал, нам вечно будет везти?

- Может, они...

- Не думаю. Один сюда идет. Они нас увидели, - свой собственный, отстраненный голос казался мне чужим.

Боль не отступает. Все расплывается, как будто мир соткан из марева. Я не стал дожидаться Рифата, полез в сено. Вроде бы есть особая техника, но я ее не знал и вообще, нам надо было просто бежать, а мы как идиоты ползли вперед, протискивались, и сухие травинки-колоски щекотали и кололи тело.

Чистейший бред.

Но мы ползли.

Темно, пахнет затхлой старостью, как из антресолей или из шкафа, вещи в котором долго не перебирали.

Мы затаились и ждали. Вот-вот уже подойдет тот тип, а вместе с ними другие. Стог сена прошьет очередь «калаша». И все.

Снова кислый привкус в глотке, снова мотор колотится как сумасшедший.

- Нету никого! - голос раздался так близко, что я чуть не охнул: вовремя уткнулся в сено. - Стреканули наверно, - незнакомец шумно высморкался. - Ну, ничего, потихоньку, полегоньку переловим... - он засвистел, потом зашелестел совсем рядом с моей ногой.

Потом звякнула «молния», и почти сразу зажурчало.

Мне показалось, что ссал он целую вечность. Потом тип испустил довольный вздох, и снова прожужжал «собачкой». Потом он стал чиркать зажигалкой.

 (играет с нами он знает что мы здесь)

Сейчас подожжет. Кислый дым в легких, и надо бежать прочь, прочь...

Он подожжет нас так же, как мы подожгли беззащитных, спящих женщин. И мы заорем, вырвемся на свежий воздух и побежим, объятые пламенем. А эти типы - мародеры, - будут хохотать, а потом пристрелят нас как псов.

Или придумают что похуже.

- Хорошш-шо, - пробормотал тип. Затянулся - это я понял по звуку «п-пф».

Шаги отдаляются.

После нас заставил вздрогнуть взрыв хохота.

Выстрелы, и крик - надсадный, полный животной боли и ужаса.

Взревел мотор. Кто-то давал газу на нейтралке, мучил тахометр. Смешки, обрывки разговоров.

Мы для верности просидели в стоге еще какое-то время. Минут пять, или час - неизвестно. Все равно, что задержать дыхание и сидеть под водой: тебя разрывает нетерпение и недостаток кислорода в легких. Глаза кусал пот, сухие палки кололи всевозможные места.

Не такая уж это веселая штука - сидеть в стогу. Если ты ребенок, то да, а сейчас восторга нет и в помине.

Вылезли наружу, как заново родились. Подул ветерок, повеял прохладой. Мы с Рифатом оба потные, в волосах желтоватые палочки-травинки.

- Забрали, - Рифат поглядел вдаль, прикрывая глаза ладонью-козырьком. - Что это за черти?

- Мародеры, наверное.

- И теперь нам пешком идти...

- Так меньше внимания привлечем. Гоу, - я мотнул головой. Рифат какое-то время еще глядел на опустевшую трассу.

- Что-то они там оставили. Видишь? Пошли, поглядим.

- Погнали уже в городок. Там эти нас заждались, наверное... Эй!

Но Рифат не слушал. Рванул трусцой к трассе, а я за ним, чертыхаясь.

Рифат присел возле обочины. Я подходил к нему сзади, а он резко вскочил и отпрянул от...

... от мертвеца.

Когда ты как минимум раз в два дня видишь чей-нибудь труп, внутренняя шкала дозволенного падает.

Есть еще шкала сострадания. Но и она тоже теряет калибровку, и ты уже смотришь на мертвецов совсем по-другому, не так, например, как на умершую от старости бабушку.