Матриархия

А вода прибывает и прибывает. Спички промокли, блокноту кабздец тоже. Все это время он чудом «выживал» вместе с нами, выпутывался из всяких передряг, теперь размок, разбух и, конечно, даже если его высушить - рисунки прежними не станут. И может хорошо, что Веня успел их посмотреть.

Надо же, какой-то древний язык. А может, Веня маленько поехал? Этого тоже нельзя исключать.

- Что ты там говорил про Зов? - вода журчит, чуть ли не орать заставляет.

- Чего? - переспросил Веня.

- ПРО ЗОВ! - прокричал я, перекрывая шум потоков. - Ты говорил, что он действует на мужчин!

- Да. На кого-то сильнее, на кого-то - слабее. Почему ты вспомнил?

Я пожал плечами, хотя Веня меня видеть не мог. Спросил я потому, что все обдумывал, обдумывал теорию, переваривал информацию. Есть ли тогда смысл бороться? Если в любом случае мы по щелчку Королевы, как лемминги, бросимся со скалы - если она захочет? Есть ли смысл?

То же самое, как сейчас. Воды уже чуть ли не по грудь, знай себе, хлещет, а мы все еще что-то пытаемся сделать, мечемся, как крысы на тонущем корабле.

В книгах главный герой редко умирает. А если и умирает, то в конце. Люди, главные герои своей жизни - могут умереть в любой момент, но это все равно... все равно получается в конце истории.

- Что? - прокричал мне Веня в самое ухо. Я посмотрел на него, поднял брови.

- Что - «в конце»?

- Неважно!

- Что делать, что делать, что делать... - бормотал Рифат.

Воды все больше и больше.

Но даже сейчас я не понимал, что шуточки кончились.

Нам крышка.

Глава 20

Айзек соскочил с борта «Зила». Хорошо так проехаться вот так, а не в кабине, сразу все ненужные мысли выветрились из головы. Все тревоги... На мгновение Айзек даже представил, что никакого Импульса не было. О наступившем конце света, здесь, на трассе, ничего не напоминает, разве что остовы машин в кюветах, да трупы птиц. И запах, конечно. Воронье дохнет по непонятным причинам: тут и там трупики.

- Что за сброд? - тихо спросил Айзек.

- Наши компаньоны, - ответил Сандро. - Пантелеев, Рамис и прочие.

Пантелеев это двухметровый здоровяк, с повязкой на глазу. Второй тип - коренастый крепыш с монобровью, вроде бы нерусский, по виду.

Другие «солдаты» галдят, ходят. Пожимают друг другу руки, хмыкают, морщатся.

Всю ночь шел дождь, и сейчас тоже пасмурно. Под ногами все киснет, и Айзек даже пожалел, что со всего маху спрыгнул с кузова: чуть не по щиколотки в грязь ушел.

Потом он вытащил сапоги из грязи, и та недовольно чавкнула.

Потряс руку Пантелееву - крякнул. Рукопожатие дагестанца, тоже достаточно крепкое, показалось деликатным поглаживанием интеллигента.

- Ну что? Вместе погоним, стало быть? - Пантелеев улыбнулся. Борода, зоркий, внимательный взгляд. Айзеку почудилось, что за ним наблюдает зверь, из лесной чащобы.

- Погоним, - улыбнулся Айзек, не опуская глаз. Рамис выкрикнул проходящим мимо паренькам, с «калашами»:

- Э! Ви чо такие сонные? Еле ноги ставите! Не виспались, э?

- Выспались! - ответили парнишки, хором. Сзади к ним примкнул еще один тип, мужик лет сорока, с угрюмыми мешками под глазами.

- Смотрите у меня! Букатин! Ти, обезьяна, у меня тоже получишь есь жи, напросишься... Вчера кто хлеб жрал ночью? - Букатин, этот самый мужик, задрожал, затряс мешками. Хотел что-то выдавить, но пареньки утащили его за собой, подальше с глаз Рамиса.

- Ты с ними как в армии, - заржал Пантелеев.

- Да какая армия, - устало махнул Рамис. - В армии они бы у меня по земле ползали. Я с ними по-человечески хочу. Сейчас разделение только на смерть и жизнь. На гон и нормальное ай-кю, есть жи. Короче, по-братски с ними, а они на голову садятся... Тупят еще, подводят... Но не все, есть и нормальные пацаны. А ты тот самый Айзек, да? Слышали, слышали... - Рамис покивал. Подошли Кенни и Попс, поздоровались с Пантелеевым и Рамисом.

- Что? Выспались, в кабине-то? - осклабился Айзек.

- Какое там... - оскорбился Попс. - Смеешься?

- Трясучка, да? - хлопнул его по спине Рамис и загоготал. Попс подслеповато щурился, в уголках его глаз засохли кисляки.

- Много у вас... бойцов? - перевел тему Айзек.

- Два полка. Ну, около того. Короче, тыщ пять человек, плюс-минус, есь жи.

- У меня две всего, - насупился Пантелеев. - Много потеряли, но те, кто остался, не такие салабоны как твои.

- Э! У кого салабон? Кто салабон? - Рамис ткнул здоровяка в плечо. - Ты сам салабон, э-э!

- Прыгай, прыгай... До головы все одно не достанешь! - заржал Пантелеев. - У тебя-то самого сколько пацанов, Айзек?

- Тысяча, не больше, - пожал плечами Айзек. - Проверенные парни, но не военные, конечно. А что по оружию у вас? Патроны? Может быть, минометы? Орудия... Ракеты?