Матрица и потенциал характера. С позиций архетипического подхода и теорий развития. В поисках неиссякаемого источника духа

Созидательная регрессия, хорошо проработанная в рамках переноса, может способствовать реструктуризации защит и трансформации отношений Эго и Самости. Однако регрессия вызывает сопротивление, что в общем не удивительно, поскольку ранние состояния скрывают более дезинтегрирующую и, следовательно, менее функциональную динамику по сравнению с состояниями поздних стадий развития. Регрессия действительно может восприниматься и переживаться как коллапс, предательское отступление и ужасное поражение. Безусловно, справиться с более примитивными состояниями предшествующих этапов намного труднее, но именно они образуют фундамент нашего развития. Поэтому как бы тяжело ни было, аналитическое исследование ранних паттернов необходимо для того, чтобы интегрировать их динамические резервы, которые ригидно отвергаются защитами, сформировавшимися на более поздних стадиях. Когда эта примитивная динамика выводится на уровень сознания, человек получает прямой доступ к источнику витальной силы и аутентичности, расположенному в самой сердцевине психики. По мере того как он освобождается от жестких оков защит, его столкновения с Самостью во время спуска в подземный мир становятся все более напряженными, сокрушающими и дезорганизующими. По словам Юнга, «переживание Самости всегда наносит поражение Эго» (Jung, 1955, par. 778). Но если человек оказывается в состоянии принять это неизбежное поражение, сохранив целостность сознания, то благодаря возобновленному диалогу между Эго и Самостью он сможет прожить свою жизнь творчески и смиренно, будучи глубоко укорененным в ощущении своей внутренней силы.

Тень

Как уже отмечалось, в рамках любого паттерна отношений во время его проработки может произойти регрессия к предшествующим стадиям развития. А возможен ли некий переход из одного паттерна в другой? Сможет ли, например, человек с ищущим паттерном воспринять динамику избегающего и антагонистического паттернов? Мы считаем, что структуры характера, образующие разные паттерны, выполняют роль теневых элементов по отношению друг к другу. Задачи разных стадий развития человек разрешает с помощью средств одного конкретного паттерна, поэтому свойства двух других остаются для него явно чуждыми или инородными. Так, развитие человека с зависимой нарциссической структурой характера проходило в пределах ищущего паттерна, следовательно, люди, чьи структуры характера формировались в избегающем или антагонистическом паттерне, будут для него совершенно иными. Эта инаковость может вызывать восхищение, зависть, ненависть, безразличие, отвержение – именно так мы реагируем на теневые элементы. Однако некоторые из этих инаковых или теневых элементов человеку необходимо принять, чтобы достичь состояния целостности.

Юнгианцы давно придерживаются того мнения, что столкновение с тенью содействует исцелению и индивидуации. Узнавание различных структур характера может обогатить нашу способность видеть и взаимодействовать с «иным». Например, если в ходе анализа зависимый нарцисс регрессирует в пограничное состояние, это значит, что его теневые элементы могут оказаться в избегающем или антагонистическом паттерне, то есть в работе, вероятно, придется столкнуться с маневрами избегания и контроля. В конечном итоге эти переживания могут вести его к осознанному использованию этих механизмов и, следовательно, способствовать индивидуации.

Так сложилось, что юнгианцы хорошо обучены распознавать теневую сторону личности и работать с ней. Однако следует признать, что для подробного описания особенностей развития недостаточно только архетипического языка. Сегодня в поле психоанализа и юнгианской психологии больше внимания уделяется ранним детским переживаниям как в теоретическом, так и в практическом ракурсе. Благодаря такой направленности у нас появляется возможность усовершенствовать терминологию, применяемую для описания раннего, архетипически окрашенного опыта. Сейчас мы уже более четко понимаем, чувствуем и характеризуем паттерны, возникающие в период имплицитной памяти, то есть до формирования речи и эксплицитной памяти. Соединение новых представлений о развитии и архетипических амплификациях позволяет передать различия между вызывающим напряжение эмоциональным хаосом пограничной реальности, вечно замороженной бесконечной ужасающей пустотой шизоидного мира и непрекращающейся неусыпной борьбой за господство антагонистического паттерна. Благодаря все более четкому и ясному пониманию этих различий мы можем по-настоящему разобраться в том, какой паттерн является теневым по отношению к другому.