Матрица или триады Белого Лотоса

Завез Шрамков 400кг сахара на 120 семей, их хватило пчелам на 4 дня! А мне надо еще сахара, чтобы закормить до 20 сентября, чтобы пчелы последнего вывода пошли в зимовку не изработанные переработкой сахара. На что Шрамков ответил, что можно и в ноябре закармливать.

9 ОКТЯБРЯ.

Приехал на пасеку Шрамков и Бурковский.

Может, даже считают себя правыми, "не грех показать новому человеку", кто главный. Забрали все с пасеки, что можно увезти.

По приказу директора "ковбои" потребовали, чтобы я передал медовые рамки, якобы для спасения пасеки Кошкина, с которой был откачан осенью весь мед, и пчелы были не закормлены.

Перед этим я не отдал эти рамки Бурковскому, только загрузил им в машину, вернул оставшиеся 3 мешка сахара по накладной.

А Шрамков, приехав один с накладными, забрал 33 полновесных медовых рамки, и как потом выяснилось только с моей пасеки, с таким требованием Шрамков не решился обратиться ни к одному пчеловоду. Пасека Кошкина к весне "погибла", а Кошкин ещё осенью был уволен - из 80 ульев осталось 5.

28 ОКТЯБРЯ.

После осенней ревизии я приехал в контору для подведения итогов. Оказалось, что с моей пасеки за год сдан мед только мной, те самые 6 фляг, 275 кг, что были откачены перед несостоявшейся кочевкой, а Бурковский не сдал ничего, хотя я знаю, что он откачал во время главного медосбора 19 емкостей.

По осенней ревизии Шрамков завез мне на бумаге 1000 кг сахара. А когда я с Яковенко, бухгалтершей, наткнулся в документации на эту цифру "сахара", Шрамков невозмутимо сказал, что 500кг сахара попали к Грязнову, не довезли до меня, и это на расширенную мною пасеку с 60 до 120 пчелосемей. Как ответил Бурковский на мой вопрос при передаче пасеки: "Почему улья стоят пустые?", - "После июльской липы, которая цвела в дождь, никакого практически взятка не было на моем точке". Потом завезли уже в октябре 6 мешков, да и то после краевой проверки из треста.

30 ОКТЯБРЯ.

Меня перевели с пчелами к Шапошникову для постановки пчел в его омшаник.

31 ОКТЯБРЯ.

Вчера ночевал у Грязнова на пасеке. Андрея не было, а был Иван. Принято на пасеке держать своего "бича".

Руки небольшие, жилистые, сам не высокий, только выразительность лицу придают "буденовские" усы. Много говорит, куря папиросу за папиросой, все вспоминает, как был поставлен председателем местного колхоза, а когда его сняли, говорит, что никогда больше не был работягой. Живет у Грязнова за кормежку.

Когда добрался до пасеки Шапошникова, приехал на мотоцикле угрюмый Дима и осторожный Шапошников. Занялись уборкой территории. Шапошников вздумал орать на меня.

Эй, литовец!

Я тебе не литовец, я из Пскова, из Печор. И не называй меня "москвичом", у меня есть имя! Что ты хочешь этим сказать?

Не люблю литовцев.

А я не люблю ушедших "в мир" староверов, но я же не называю тебя - "кержак". Еще надо узнать, за что тебя прогнали удэгейцы из Красной Поляны? А ты, Бурковский, не лай в спину, копируя поведение Шрамкова, и вообще, лучше не заходи со спины. Пасеку-то, оставил мне разграбленную! Где мед, начальник?

Я бросил мусор в кучу и ушел рубить чурбаки.

Они притихли, потом за спиной послышался примирительный голос Шапошникова, мне с ним зимовать вместе.

- Дай топор.

Он взял в руки колун, перевернул сучковатую чурку вверх по ходу роста сучков, и ловко расколол надвое.

- Вот так надо колоть.

7 НОЯБРЯ.

Вот уже неделя как перевезли и поставили моих пчел в омшаник Шапошникова. Был грипп, я провалялся в бреду на своей пасеке два или три дня, да и сейчас кашель не прошел. Печь выстывает быстро, температура 13 градусов, больным за дровами приходится каждый раз ходить в лес. Просил в конторе завезти "Дружбу" на пасеку, но Шрамков посмеялся - "лучше научись пользоваться "Дружбой-2" - двуручной пилой.

Если летом можно было жить на пасеке без света, без бани и стирки, на вермишели и рисе, больше в магазинах купить нечего, то сейчас предлагают совсем перебраться на строительство в деревню, жить и работать с бичами, месить цемент на морозе и т.д. Картошку себе завози сам, даже на кочевку - нанимай машину на свои деньги, на откачку меда нанимай работников сам, но не за мед, а за свои деньги! А совхоз тебе ничего не должен, он платил тебе зарплату.

8 ДЕКАБРЯ.

В конторе Паша Шрамков за руку здоровается. Дима Бурковский машет руками и говорит, что не помнит, кому отдал корпуса, а Паша его теребит. Но когда узнал, что я "за глаза" подписал акт о передаче пасеки, стал уже со мной разговаривать по-другому. Куда, де, - я дел 3 улья и 5 корпусов, - сволочь, словно меня обвиняет в воровстве. Мне пришлось еще 10 штук на себя написать, чтобы списать их весной. Я устал от их интриг. Что мне делать, он же - подлец! Наглый и нахрапистый.

ДЕКАБРЬ - на стройке,

22 ДЕКАБРЯ.

Хватя рассказывал байки на стройке.