Матрица или триады Белого Лотоса

Напротив маленький, с детским пушком над верхней губой, в замшевой курточке прыгает, все больше распаляясь. "Ну давай, давай, давай его!" - Кричит, озираясь по сторонам, остервенело. А со всех сторон все подходят и подходят, окружают. Маленького не страшно, он с боку теперь, на его место врезается в толпу, раздвигая ее, другой. А глаза у него совиные, оба бесстрастные, смотрит как сквозь стекло, лицо чистое, с припухшими по детски чуть глазами, а черный кожаный пиджак гладкий и сидит ладно, словно из примерочной только. "Ребята, да что вы, что в...", - но тот ничего не отвечает, словно не слышит, потом неожиданно страдальчески кривит лицо странно, глаза его останавливаются на одной точке, но смотрит не в глаза, а куда-то в рот, вскидывает свои длинные руки, и, приняв боксерскую стойку, расчетливо бьет в лицо. Удар по губам. Парень отшатывается, но не упал, ему не дают упасть, его тут же хватают двое с боков за руки. В черной кожанке бьет еще несколько раз. Удары кажутся почему-то слабыми и безболезненными. Теперь все лицо залито кровью. Тот отступил в сторону, круг расширился, но за руки держат. Тогда с боку подлетел маленький и ногой в живот. Парень согнулся, но это не все, снова не дали упасть. Здоровый угреватый схватил обеими руками за волосы, другие растянули за руки, и ногами по глазам. Тут конечно началась заварушка, парень стал рваться, припадая то на одно колено, то на другое, таская за собой всю ораву. Удары в голову потеряли точность, рубашка на нем лопнула и разлезлась, показалось белое, не успевшее загореть тело, на глазах стало покрываться ссадинами, грязью от ботинок и сочиться кровью.

Тело неожиданно ослабло, все отступились. Парень заворочался, распластанный на земле, словно раздавленная грязным каблуком жаба, приподнялся на дрожащих голых, окровавленных руках на четвереньки, все обходят его стороной, один бьет его ногой в зад коротким, резким ударом, тот молча падает на бок, снова начинает мучительно долго подниматься. "А хуй... с ним", - словно подавившись костью рыбной отхаркнул один, - "я все штаны забрызгал". Все сдвинулись и начали отходить, потеряв всякий интерес к поднявшемуся и идущему навстречу им парню, обходя стороной и не смотря тому в изуродованное лицо. Кровь липко стекала со рта теплой волной на грудь, не прикрытую обрывками одежды, на красные руки со скрюченными пальцами.

"Кто не опускал лицо в осеннюю траву в придорожной канаве поздним деревенским вечером среди тишины, кому вода из-под колонки обильно не орошала побои на лице, когда еще череп гудит словно колокол, а точнее звенит, как футбольный мяч, посланный сильным ударом бомбардира во вражеские ворота, а может, кто не был у ярко освещенного клуба в "пьяной деревне", где косо и враждебно смотрят на чужаков, среди чуть поддатых половозрелых переростков и совсем бухих, не взматеревших еще недоростков, в атмосфере таких разговоров: "Стоит рассуждат. А я его хрясь, а он - хряп. Больше не рассуждат". - Или таких: "Будут всякие бичи наших баб лапать. Тут влассь наша. Будет знать жисть", - кто этого еще не знает, может узнать, когда вас добровольно-принудительно из парткома своего предприятия направят на судоремзавод, напишут приказ по предприятию "с сохранением зарплаты по месту постоянной работы", может даже дадут "подъемных", как молодым специалистам. Тогда узнаете все сполна, во Владивостокской больнице вам сделают рентген пробитого черепа, разлепят ваши совиные глаза, выпишут больничный лист, может на месяц даже, внушат написать заявление в милицию, так как, мол, другие приедут на освободившееся место, напишут акт, и начнется увлекательнейший детектив. Пройдет месяц, два, больничный лист и другие бумажки еще под следствием, зарплата за потерянный месяц 9 рублей, профком ушел в подполье. Но вот, наконец, придет вам на дом бумажка: "Гражданину Такомуто, ОВД сообщает, что за хулиганские действия гражданин Ломов А.О. подвергнут административному штрафу в сумме 20(двадцать) рублей. Точка.

Наверно вы утомились всей этой занимательной историей. Заканчиваю. Все имеет свое начало и свой конец, но как часто конец и начало совпадают, особенно когда наша гуманная советская мораль подменяет наш советский закон, открывающий дорогу социальному бандитизму властей. Читатели! Любите друг друга. А ударившему тебя по щеке, подставь и другую. А сорвавшему верхнюю одежду, позволь оборвать и нижнее белье".

Молодой инженер написал фельетон на эту тему, для "Тихоокеанского комсомольца", малотиражной газетенки предприятия, понес в редакцию, его послали в партком, оттуда к профсоюзному боссу. Там обещали почитать, похвалили за слог. Вскоре он уволился по собственному желанию. В Преображении он больше никогда не был.

Ошибка или страдания нового Вертера