Матрица или триады Белого Лотоса

Когда Влад появился в Москве, жизнь на скамеечках как была, такой и осталась. Куполом над Москвой расцветилась только реклама. Обыденная жизнь, некоторый ажиотаж вокруг новенького "Мак-Дональдса", приезжая публика выстраивается в длинную очередь. Смесь хвастовства и гиперсексуальности пубертатного возраста витает в стайках подростков. Разговоры их - помесь уличной мифологии с рассказами праздного чтения, нерегулярного и бессистемного. Вроде какая-то мысль задает задачу, но постоянно передергивает и перепрыгивает, не может пережить своего же заданного вопроса и процесса мышления до конца. Обыденное мышление дает иллюзию свободы души, но отнимает волю жить сознательно. Москва полна отживших людей и от них рожденных - неживших. Гигантская кормушка, где можно удовлетворить свои амбиции - денежные, тщеславные, сексуальные.

Влад перебрался окончательно в Подушкино по Красногорскому шоссе в бывшую дачу отца. Брат Миша продал квартиру в Москве на площади "Правды", развелся с Людмилой, купил ей квартиру и на прощание разбил губы. Он вернулся к своей первой супруге с двумя детьми и укатил заграницу. Будапешт, Стамбул, Каир, Дели, Джакарта, Сингапур, Тель-Авив.

Москва это вертикаль - по уровням, я говорю об учреждениях типа здания СЭВа, или высоток Нового Арбата, горизонталь - коридоры учреждений, прежде недоступных человеку с улицы, малоэтажных муниципальных особняков Центра, где нужно ждать пропуска в тесноте приемных, и множество комнаток в длинных коридорах, как в коммуналках. А еще есть посольства многочисленных стран, где на улице перед входом всегда очередь просителей, равных по очереди.

Москва, раньше закрытая еще с вестибюлей управленческих учреждений, где шла своя игра, имеющая свой механизм проникновения, строго по рангам и иерархии приоритетов, вдруг открылась "другим", праздным "Остапам Бендерам". И теперь их наглость открывает двери, надо только знать нужные слова - пароли и имена, прежде недоступных чиновников, показавших вдруг свои номенклатурные лица. Все стало значимо для них, когда говорились "волшебные слова": "Наша фирма", "Продажа", "За валюту", "Подписать к исполнению", - или просто спустить указание по иерархической лестнице к нужному исполнителю. Словно по волшебству, все коридоры стали доступны! Как в американских административных офисах. Больше напоминает какую-то головоломную игру из вашего детства. Пространство заполнено, но есть свободное место, куда можно передвинуть свою "квадратную фишку", поменяться местами с кем-то, имеющим другой номер, ведь вам всем надо выстроиться среди равных по-порядку номеров! Таковы правила игры по-американски.

Вдруг понадобилась книжица Перельмана "Забавная арифметика", где на примере из американской и римской деловой истории вы узнаете "о пирамидах", о бесконечном ряде цифр, сказочным образом превращающихся в гигантские, шаг за шагом все стремительнее в зенит! Личности человеков распадаются, показываясь только значной или незначной стороной, и так - тебя оценивают и используют. Капитализм это как отыскивание на теле и в волосах жирных плотных вшей - взаимный грумминг.

Москва вдруг полюбила американцев.

- Я Чарльз, Райан (или "Болан", или "Алан", или "Джон Смит"), Кентукки! - радостно лыбится с официальной дружелюбностью "представитель".

- А, ага... это там, где Форт-Нокс и золотой запас Америки.

Вот ты открыл дверцу помойного шкафчика - и тараканы гурьбой стали разбегаться. Пути их хаотично пересекаются, но общее направление ясно - спрятаться в потайные норки. Так и "бизнес" в Москве - нужно найти свою нишу в структуре нарождающегося капитализма, и в первую очередь застолбить за собой "офис" в комиссии по госимуществу при правительстве Москвы. И вот уже побежали с бумагами в руках на Петровку в невзрачный двухэтажный дом. Лихорадочные поиски спонсоров, покровителей.

Немые раньше евреи, вдруг заговорили о своих сионистских корнях и близости к лобби в сенате США и кнессете Израиля. Открылись связи по конфессиональному, профессиональному, номенклатурному и национальному признаку. Комсомольское начальство вылезло из райкомов на "спекулятивную" улицу, начали "варить джинсу" и, используя "еврейские" деньги - как капитал взаимовыручки и взаимодоверия, - закрутило свои деловые проекты. От них не отставали армяне, с их вечным желанием маленького "семейного" бизнеса, ресторанчика, шашлычной, мебельной фабрички. В просторном подвале в Кривоколенном переулке вьетнамцы работали теперь круглые сутки, обшивая "фирмой" многочисленные "европейские бутики".