"Матрица" как философия

Избавление от контроля Матрицы должно сделать людей свободными, взорвать их сытую, но зависимую жизнь. Спящее человечество отвергает концепцию незаслуженного счастья, созданную разумными машинами. Но возможно ли освобождение при правлении короля-философа или благодаря дарам всесильного Спасителя?

Как и христианский Мессия Иисус, Нео погибает и воскресает. Далее в грубом и, возможно, комичном развитии фильма Нео уносится в небо, и его расстегнутый плащ реет, подобно накидке Супермена.[129] Однако финальный монолог Нео подразумевает иную трактовку: Спаситель — это не исключительный Супермен, а вселенский Учитель. Учитель объясняет своим последователям, как уподобиться ему; Иисус говорит: «Истинно, истинно говорю вам: верующий в Меня будет творить дела, которые Я творю, и большие этих будет творить, потому что Я иду к Отцу» (Иоан. 14:12). Обращаясь к разумным машинам, Нео объявляет о своей цели мирового освобождения, подразумевающего открытие человечеству его безграничного потенциала: «Я покажу людям то, что вы пытаетесь скрыть. Я покажу им, каков мир без вас. Мир без правил и подчинения, без преград и границ, мир, где возможно все».

Мир без границ, где возможно все, — это мир, где каждый способен изменять реальность, управлять Матрицей. Для создания такого мира необходимо преодолеть эгоизм, достигнуть понимания неизбежного единства всех людей. В этом понимании мы обретем свободу и божественные силы внутри себя, чтобы достичь наших высоких идеалов, чтобы преодолеть страх смерти. Возможно, «Избранный» — первый сверхчеловек, но определенно не последний.

СЦЕНА 4 ВИРТУАЛЬНЫЕ ТЕМЫ

13. ЗАПИСКИ ИЗ ПОДПОЛЬЯ: НИГИЛИЗМ И «МАТРИЦА» Томас Хиббс

Озабоченность последствиями технологического развития и их влиянием на природу формирует как «низкую», так и «высокую» культуру современной Америки: от «Терминатора» до «Искусственного интеллекта» и от философских споров о том, следует ли такие термины, как «душа» и «сознание», оставить житейской психологии, до политических дискуссий на тему этичности клонирования.

В фильме «Матрица» 1999 года соединяются тревоги и интересы как высокой, так и низкой культуры. В «Матрице» есть все: интригующий сюжет с претензией на интеллектуальность, постмодернистские отголоски классических сказок, спецэффекты, ставшие новым стандартом научно-фантастических фильмов, профессионально поставленные и технически совершенные сцены единоборств. Но и сюжет, и философские размышления «Матрицы» вертятся вокруг дискуссий, вызванных нынешней зачарованностью высокими технологиями и искусственным интеллектом. В «Матрице» несколькими способами обыгрывается старый спор о необходимости Просвещения.[130] Убежденность Просвещения в превосходстве человека над природой как результате технологического прогресса грозит вырождением человечности, подобно тому как безрассудное восхваление индивидуальной свободы ведет к усреднению всего человечества. С этой и других точек зрения либеральная современность является потенциальным источником нигилизма — человеческого существования, лишенного конечной цели и фундаментального смысла, когда великие вопросы и задачи, вдохновлявшие людей прошлого, больше не трогают человеческую душу.

ДОСТОЕВСКИЙ, УТОПИЯ ПРОСВЕЩЕНИЯ И НИГИЛИЗМ

Среди всех значительных мыслителей (таких, как Ницше, Токвиль[131] и Арендт[132]), усматривавших связь между Просвещением и нигилизмом, пожалуй, наиболее незаслуженно недооценен Достоевский.[133] Между «Матрицей» и «Записками из подполья» (1864) Достоевского — книгой, в которой Ницше слышал «голос крови», — существует поразительное сходство. «Записки из подполья» — это сатирическая диатриба против западного Просвещения, проникающего в Россию. Предметом полемики для Достоевского стала амальгама гуманистического социализма, романтизма, утилитаризма и рационального эгоизма — роман Н. Г. Чернышевского «Что делать?». В книге Чернышевского, удостоенной похвалы Ленина за укрепление его веры в необходимость революции, развиваются идеи французского социалиста Шарля Фурье.[134] Герой Достоевского, человек из подполья, ругает утопизм просвещенных строителей современного города, считающих, что применение социальной науки позволит им систематизировать, урегулировать и удовлетворить все человеческие желания. В знак протеста против «рационального» передела общества герой из подполья предпочитает жить в своей убогой каморке.

Герой из подполья страдает от повышенной сознательности. В то время как «здоровый деятельный человек» не подозревает о проблемах, связанных с применением законов природы к человеческой жизни, сознательная личность видит несовместимость механического детерминизма естественных наук с человеческими размышлениями и выбором. Сверхсознательный человек натыкается на «каменную стену» естественной науки, что приводит к психической «инерции». Он объясняет: