Матрица Скалигера

 Через семь лет после Абукира при Трафальгаре английский флот окончательно подорвал морское могущество Франции и захватил господство на море на последующие десятилетия. В чем же выражалось это могущество и что можно было ему противопоставить? Союзный испано–французский флот состоял из 40 кораблей, под командованием же знаменитого Нельсона был 31 корабль.

 Остальные известные сражения конца XVIII века демонстрируют примерно такое же количество участников. При Доджербанке у англичан было 13 кораблей. У Гренады — 24. У Генуи 14 английских кораблей целый день сражались с 15 французскими, в результате чего последние потеряли всего 2 корабля. При Доминике сошлось очень много кораблей — 36 английских и 33 французских. Французы проиграли сражение, потеряв 5 кораблей. А при Онессанте около 60 английских и французских кораблей палили друг в друга целый день, но все безрезультатно. Не знали просвещенные потомки, что надо было не из пушек стрелять, а из каких–нибудь древних метательных машин, — глядишь, и потопили бы половину судов.

 Самые большие, но не сильные эскадры того времени были у турок. В 1770 году в Хиосском проливе русский флот в составе 30 кораблей напал на турецкую флотилию из 73 судов. После ожесточенной схватки турки отошли в Чесменскую бухту, в которую их корабли забились так плотно, что представляли собой одну большую мишень. Неудивительно, что спустя два дня в результате дерзкой ночной атаки турецкий флот был сожжен. В 1791 году победой при Калиакрии Ушаков поставил точку в очередной русско–турецкой войне. У него было 37 кораблей, у турок — 78. Проигрыш турок заключался не в гибели кораблей, а в их бегстве с места боя.

 Как видим, морские сражения Нового времени не имеют ничего общего с теми, которыми пестрит античная и средневековая история. Отличие как в размерах флотов, так и в их ударной силе, выражающейся в способности и степени нанесения урона противнику. Под действием этой мощи корабли древних гибнут десятками и сотнями, унося жизни многих тысяч людей. В конце XVIII века ничего подобного не наблюдается. А ведь корабли в это время делаются не из какого–нибудь чудесного материала, а из того же дерева, да и пушечный огонь многократно увеличивает их боевую разрушительную мощь.

 Обращает на себя внимание и странная психология древних флотоводцев. Такое впечатление, что все ведение боя сводилось только к одному правилу — либо потопить противника, либо погибнуть самому. Корабли тонут пачками, а капитаны и командующие, видя превосходство противника, не проявляют ни желания отступить, чтобы сохранить оставшиеся силы, ни желания спастись бегством из чувства самосохранения. Самоубийственное безумие царило над просторами морских сражений более двух тысяч лет. Кстати, об этой чудовищной хронологии.

 Хорошо известно, какими были военно–морские силы на заре греческой античности. Но вплоть до появления в Средневековье огнестрельного оружия они такими же и оставались. На протяжении двух тысяч лет морские просторы бороздят одни и те же гребные суда с установленными на них разными катапультами и стрелометами. Про «морских пехотинцев», вооруженных вечными мечами и щитами, я не говорю, — сейчас речь о развитии кораблестроения и мореплавания. Удивительно, но на протяжении этого времени в этой области не происходит никакого научно–технического прогресса. Потрясающее и просто невообразимое интеллектуальное безделье!

 Если кто и проявлял мыслительную активность, то это были никак не древние ученые, а те, кто все эти морские истории придумывал. Их фантазия доходила до того, что помимо обычной галеры, в море появлялись трех-, четырех–и более ярусные корабли. Каждый ярус — это отдельный этаж, на котором находятся гребцы. Наибольшее распространение в Античности получила трирема (триера) — корабль с тремя рядами весел, в котором гребцы располагаются, соответственно, на трех этажах. Те, кто сочинял такое, были незнакомы ни с мореплаванием, ни с элементарными основами инженерного дела. Либо писали заведомо фантастические истории, которые потом были приняты за реальные.

 Галера — не лодка. Поэтому и весла у нее намного больше, и составляют они не менее десяти метров в длину каждое. Вес такого весла более двухсот килограмм, а управляют им несколько человек. При этом гребцы, работая веслом, не сидят как в лодке, а делают гребки, шагая вперед и назад.

 Теперь представим второй ярус гребцов, а над ним еще и третий. Весло на третьем этаже должно быть раза в два длиннее, чем на первом, поэтому оно превращается в двадцатиметровое бревно весом в полтонны. Сколько же понадобится для одного такого весла гребцов? Даже если они и оторвут его от воды, оно, скорее всего, обломится под собственной тяжестью.