Матрица смерти

Запись опять оборвалась. В самом конце Ян нацарапал несколько строк, прерывистых и почти неразборчивых. Мне с большим трудом удалось их прочитать. Это были его последние слова, обращенные ко мне.

«Найди церковь. Уничтожь все. Они роятся. Дункан Милн привез их из Марокко».

Глава 28

Генриетта отложила письмо. Я молча наблюдал за ней, зная, что время говорить еще не пришло. Заметно было, что она старается взять себя в руки. Она только что прочитала последние строки, написанные ее мужем. Они напоминали бред испуганного человека, страдающего от галлюцинаций.

Мы посидели так с четверть часа в напряженном молчании, которое не мог нарушить постоянный шум многолюдного кафе. Наконец Генриетта немного успокоилась, и мы приступили к обсуждению наших дальнейших действий.

— Он приходил к нам домой, — сказала она наконец.

Я посмотрел на нее в ужасе.

— Нет, не Милн, — пояснила она, правильно поняв выражение моего лица. — Священник, отец Сильвестри. Он приходил два или три раза, пока Ян был жив. Они разговаривали с ним по часу Я, конечно, расспрашивала Яна о нем, но он мне ничего не объяснил. Поэтому я решила, что это кто-то из его коллег. Ян был связан с делами Всемирного совета церквей и сблизился с несколькими католическими священниками. Сильвестри и на похоронах присутствовал. Я видела его издали: он ко мне не подходил.

— Должно быть, Сильвестри пытался вырвать Яна из-под влияния Милна, — предположил я.

— Что ж, в таком случае, это ему не помогло.

Я взглянул на нее. Руки ее лежали на столе, пальцы плотно прижаты друг к другу, ногти коротко острижены.

— Это зависит от того, что вы имеете в виду, — сказал я. — Мы ведь не знаем, от чего Сильвестри пытался спасти его. Смерть была для Яна не самым большим страхом.

Она подняла руки и пригладила волосы. Сегодня они были у нее сурово зачесаны назад. На белом гладком лбу резко выделялись темные брови. Я и жалел ее, и в то же время робел перед нею.

— А что пишет о той церкви... — сказала она. — Вам это о чем-то говорит?

Я кивнул.

— Он часто говорил о ней в последние дни перед смертью. Темная церковь с занавешенным алтарем. Мы думали, он бредит. Его трудно было понять, в последние дни к нему редко возвращался рассудок.

— Да нет, он знал, о чем говорит, — сказал я. — Церковь такая есть.

— И вы знаете, где она?

Я кивнул.

— И вам известно, что там внутри? Нечто такое, что вам следует разрушить?

Я опять кивнул. Через окно кафе я видел проносившиеся мимо автомобили и автобусы, пешеходов, деревья, сбрасывающие листья, — мир, над которым я когда-то хотел властвовать. «Разрушь все. Они роятся».

— Мы поговорим с Сильвестри, прежде чем начнем что-нибудь делать, — сказала она.

Мне трудно было сосредоточиться. Одна мысль о том, что придется снова войти в ту церковь, наполняла меня ужасом. «Они роятся».

— Вы правы, — сказал я. — Но, как вы совершенно верно заметили, ему не удалось спасти Яна, и я не думаю, что он может чем-то помочь нам.

— У вас есть другие предложения?

— Я беспокоюсь об отце, — сказал я.

— Сильвестри...

Я покачал головой:

— Нет, он не может помочь. Возможно... Я думаю, мне следует показать письмо Яна Рэмзи Маклину. Он близкий друг моего отца. К тому же, он врач. Может быть, он поймет, в чем тут дело.

— Да он не поверит ни одному слову из этого письма!

— Но у него может возникнуть какая-нибудь ассоциация. Я попытаюсь.

* * *

Я нашел телефонную будку и позвонил Маклину в отделение хирургии. Его секретарша сказала, что он только что вернулся с утреннего обхода и собирается пойти завтракать. Я сообщил свое имя, и через несколько минут меня с ним соединили.

— Доктор Маклин? Это Эндрю Маклауд.

— Эндрю? Господи, сколько зим, сколько лет. Я думал, ты уехал из города.

— Работа моя здесь и в самом деле кончилась, но я решил остаться. Послушайте, мне надо с вами срочно поговорить.

— Это на медицинскую тему?

Я помедлил.

— Не совсем, — уклончиво сказал я. — Хотя косвенно. Отец мой сейчас очень болен.

— Очень жаль слышать это. А что с ним такое?

— Трудно сказать, — сказал я. — Сможете ли вы сегодня со мной встретиться? Мне потребуется больше времени, чем вы отводите на обычную консультацию.

— Приходи в четыре, — сказал он. — Я попрошу своего коллегу поработать за меня.

— Вы действительно сможете?

— Ну, конечно. Раз твой отец болен, я должен помочь. Буду ждать тебя в четыре часа.

* * *

Такси остановилось возле дома Сильвестри. Адрес нам дала католическая епархиальная служба. Этот скромный дом стоял рядом с церковью, окна его выходили на духовную семинарию. Дверь открыла экономка. Мы сообщили свои имена. Она попросила подождать в маленькой комнате, рядом с прихожей. На выкрашенных в коричневый цвет стенах висели картины религиозного содержания, на полу расстелен старенький ковер; несколько стульев с прямыми спинками. В доме стояла благочестивая тишина, и поднятые руки святых в черных рамах, казалось, предостерегали от пустых разговоров и смеха.