Матрица террора

Обычно по ночам единственная обитаемая улица Девятнадцатого района была пуста, потому что даже Юмаши нуждался в отдыхе и сне. Однако сегодня все было по–другому. Юмаши остался сидеть возле своего стола, он читал книгу при свете уличного фонаря и неторопливо прихлебывал лимонад из бумажного стаканчика. Казалось, он чего–то терпеливо ждет. Наконец, когда дома погрузились в непроглядный мрак, а вдоль тротуаров поползли клубы ночного тумана, произошло событие, более удивительное, чем присутствие Юмаши на ночной улице.

Из–за угла дома появился еще один мальчик: его длинная черная тень легла на мостовую, освещенную тусклым фонарем. Юмаши заметил его приближение, однако вида не подал. Отважный мальчик, не побоявшийся глубокой ночью забрести на территорию Девятнадцатого района, подошел к столу и, не дожидаясь приглашения, опустился на стул напротив Юмаши.

— Давненько мы не виделись, — сказал он, окидывая Юмаши внимательным взглядом. — Ты вырос.

— Мне казалось, мы договорились, что больше не будем встречаться, — холодно произнес парень, не обращая внимания на замечание своего ночного гостя.

— Да, — согласился мальчик, — я помню о нашем договоре.

— И, тем не менее, ты нарушил его.

— Но ведь и ты согласился принять меня, — возразил он. — Нам нужно поговорить.

— Нет, Зен. Наш разговор закончился много лет назад, и закончился не лучшим образом. Нам не о чем разговаривать, — жестко заметил Юмаши.

— Я же просил тебя не называть меня Зеном, — мальчик нахмурился. — Если педагоги узнают, как меня звали…

— Ты хотел сказать: как тебя зовут, — перебил Юмаши. — Да, тогда они поймут, что ты не умер, хотя я уверял их, что тебя давно нет в живых. Ну и что тогда? Разве это плохо? Или ты намерен всю жизнь бегать от самого себя?

— Нет, я не собираюсь бегать от того человека, которым был когда–то, я собираюсь раз и навсегда избавиться от него, — заявил мальчик. — Почему я это делаю, не имеет значения, важно лишь одно — Зен мертв, теперь его место занял Зейд.

— Ладно, у меня нет времени на споры по поводу имен. Кроме того, как гостеприимный хозяин, я обязан выслушать тебя… Зейд, — Юмаши сделал паузу. — Итак, зачем ты пришел?

— О, разве ты не знаешь, зачем я пришел к тебе? — усмехнулся Зейд. — Ты, великий провидец и мудрый философ. События развиваются стремительно, скоро начнется самое интересное. Я пришел, чтобы задать тебе тот же вопрос, который задавал много лет назад. Мне нужна твоя помощь.

Юмаши откинулся на спинку стула. Свет от фонаря упал ему на лицо.

— Ты хочешь, чтобы я помогал тебе убивать и грабить? — Голос его слегка дрогнул.

— Я хочу, чтобы ты помог мне разрушить прогнившую систему и освободить тех, кто стал ее жертвами, — поправил его Зейд, не обращая внимания на сарказм, прозвучавший в словах Юмаши. — Много лет назад ты сказал, что нам никогда не добиться успеха. Но теперь ты убедился: даже без твоего участия мы успешно осуществляем задуманное.

— Ты измеряешь успех количеством трупов? — холодно бросил Юмаши.

— Я измеряю успех той силой, которую набирает наше движение, и тем, насколько быстро педагоги теряют власть, — с жаром воскликнул Зейд. — Их власть тает на глазах. Сегодня нам удалось убить начальника полиции! Ты никогда не верил, что найдутся люди, готовые умереть за наше дело. Но такие люди нашлись, они сражаются и умирают независимо от того, помогаешь ты нам или нет. Хотя ты, Юмаши, мог бы спасти их жизни. Если, по–твоему, жизнь представляет такую огромную ценность, помоги нам.

— Помочь вам спасти жизни бунтовщиков ценой жизней полицейских? — задумчиво произнес Юмаши. — Зейд, я не считаю жизнь других людей менее ценной, чем жизнь твоих ребят.

— Ты по–прежнему жалеешь педагогов, после того что они с тобой сделали? — Зейд удивленно вскинул брови. — Или ты стал сентиментальным?

— А ты нет? — в свою очередь удивился Юмаши. — Мэр — так мы его теперь называем — не сделал ничего такого, что могло бы спровоцировать меня на ответные действия. И он, в отличие от тебя, ни разу не посмел обратиться ко мне за помощью.

— Ах, какой благородный человек! А тебе известно, что он отдал приказ уничтожать тех, кого исключают из школы? А ведь эти дети не успели причинить ему вреда. — Зейд ухмыльнулся, видя, как Юмаши подался вперед, его глаза расширились от ужаса. — Ты, кажется, удивлен? Напрасно. Они показали свое истинное лицо, только и всего.

— Это ты вынуждаешь их принимать ответные меры, — с горечью заметил Юмаши.

— Я тебя умоляю, — отмахнулся Зейд. — Педагоги всегда были извергами, они только тем и занимались, что закручивали гайки, а наши действия лишь немного ускорили процесс.

— Именно поэтому я не хочу иметь дела ни с ними, ни с вами.

— И что же ты намерен делать? По–прежнему гнить в этой дыре, попусту теряя драгоценное время вместо того, чтобы использовать свой талант, помогая нам в борьбе за свободу и справедливость? — В голосе Зейда звучало явное разочарование.

— Мой талант — это мое личное дело, и никого не касается, как и на что я трачу свое время, — заявил Юмаши.

— И на что же ты тратишь свое время?