Матушка для полуночника

На душе было тоскливо. Я понимала, что так и должно быть. Никто не забирал у меня ребенка, просто настал час, когда в его жизнь вошел тот, кто может дать ему то, чего никогда не могла я — и это правильно.

В воскресенье вечером, вернувшись после работы, я увидела, что арка, ведущая из коридора в гостиную превратилась в подобие зеркала в полный рост. Я смотрела в него и видела свое отражение. Вдруг по глади пошла рябь, и она изменилась. Нос к носу я столкнулась с Эржбетом. Мы стояли едва касаясь друг друга. Вампир скользил по моему лицу алым взглядом, а затем осторожно коснулся холодными пальцами бьющейся на моей шее вены, заставив откинуть голову назад.

— Ты так соблазнительно пахнешь… — прошептал он и голос его показался мне шелестом листвы. Я прикрыла глаза, чувствуя, как балансирую на грани сна и реальности, пока не услышала голос Руслана.

— А вот и мы! Я купил тортик!

Эржбет отошел от меня, а я еще с минуту стояла на месте, как статуя. Пытаясь понять, чем мне грозила такая близость с кровопийцей. Мог ли он действительно меня укусить, выпить моей крови или… убить. Избавиться от той, которая мешает ему забрать Матвея?

Дрожащей рукой я коснулась горла, провела по коже, чтобы убедиться, что все в порядке — я цела, и встретилась с насмешливым взглядом кровопийцы.

Не ведая, что творю, я оскалилась и зашипела, представив, что у меня самой есть клыки и глаза у меня такие же бордовые.

— Не подходи ко мне, — вот что я сказала ему не издав ни единого звука, лишь губами, но он увидел это и понял. Улыбка исчезла с его лица, и он нахмурился.

— Матвей, ты поил мать своей кровью? — спросил он.

— Да и не раз. Мы провели небольшой эксперимент, когда дедушка был жив. Мама тогда заболела, и дедушка подумал, что может быть если ее кровь дала мне пользу, то и с моей будет также, — беззаботно ответил Матвей.

— Так вот почему вы так хорошо сохранились, многие дамочки под тридцать выглядят не так свежо! — с улыбкой проговорил Руслан и ушел в кухню, открывать торт.

— Кровь вампира — это лучший эликсир молодости и долголетия для простых смертных, но не увлекайся, отдавая свою бесценную кровь матери. Лучше это сделаю я. Тебе еще расти и расти, — Эржбет подтолкнул мальчика к кухне и обернулся ко мне.

— Люди — такие же пиявки, как и мы, оказывается у нас есть что-то общее…

Скрипя зубами, я стояла и мысленно убивала этих двоих за их щедрые комплименты.

«Гадские гады! Была бы моя воля, обоих порезала на ленточки!»

Эржбет.

Матвей удивлял меня с каждым днем. Если бы мой сын был жив, то сейчас был старше этого мальчугана. Арина хорошо его воспитала. Он был целеустремленным и любопытным. Всегда меня внимательно слушал и, несмотря на детский возраст, принимал решения как взрослый. Иногда он задумывался, сомневаясь в чем-то и поднимал на меня взгляд своих черных глаз. Я учил его тому, как правильно овладеть своей внутренней энергией, магией, которой он наделен от природы, но которая дремала в нем пока он не попробовал моей крови. Человеческая лишь приоткрыла завесу его способностей. Со мной — он развивался гораздо быстрее, даже я не ожидал от него такой прыти, пока он не признался мне в том, что действует исключительно ради безопасности матери.

— Ты знал, что она не твоя родная мать? — спросил я его, когда из летучих мышей мы обернулись людьми и теперь сидели на крыше дома, смотрели на огни ночного города.

— Да. Дедушка рассказал мне об этом перед смертью. Он боялся что я расстроюсь, но этого не случилось. Неважно что не она меня родила, она заботилась обо мне сколько я себя помню. В нашем семейном альбоме всегда было много фотографий, где был я и дедушка, я и… мама. То она стоит над колыбелькой в которой я лежу еще в подгузниках, то она держит меня за ручки, когда я делаю свои первые шаги. И она всегда знала, кто я на самом деле.

Матвей говорил со мной как с равным, он не боялся меня и это удивляло. Должно быть, за столько лет своей жизни — я привык к страху окружающих.

— Дед не рассказывал тебе о настоящих родителях?

— Не то чтобы. Он говорил, что очень виноват передо мной, как сильно любил свою дочь, но никогда не называл их имен.

— Тебе нравится здесь жить? В мире без магии? Каждый день носить маску того, кем ты не являешься?

Матвей призадумался и долго молчал, пока с усмешкой не ответил:

— Все мы носим ту или иную маску. На работе мама строгая и властная, с клиентами держит дистанцию, разве что кнута ей не хватает, чтобы распугивать ухажеров. Дома она совсем другая — нежная, заботливая, ранимая… — последнее он сказал с грустью и тяжело вздохнул смотря вдаль.

— Ранимая? — он удивил меня. Арина всегда казалась мне язвительной и острой на язык бабой. Такой палец в рот не клади — откусит по локоть и не подавится.

— Это кажется. Вы постоянно ее поддеваете, а она гордая и самостоятельная. Все привыкла делать одна, ни на кого не рассчитывая. До смерти дедушки, она была другой, а потом, когда его не стало — поняла, что мы остались совсем одни.