Маугли

— Магараджа! Великий король! — хриплым шёпотом произнёс он наконец.

— Ну? — не поворачивая головы и слегка посмеиваясь, сказал Маугли.

— Я старик и не знал, что ты не простой пастушонок. Позволишь ли ты мне подняться и уйти, или твой слуга разорвёт меня на части?

— Иди, и да будет с тобою мир. Только, смотри, в другой раз не трогай моей добычи. Отпусти его, Акела.

Бульдео, торопливо заковылял к деревне, оглядываясь через плечо, чтобы увидеть, не превратится ли Маугли во что-нибудь ужасное. Придя в деревню, он наговорил столько о магии, чарах и колдовстве, что лицо жреца стало очень серьёзно.

Маугли продолжал свою работу, но уже наступали сумерки, когда он и волки содрали большую яркую шкуру с тела тигра.

— Теперь мы должны её спрятать и отвести буйволов домой. Помоги мне собрать их, Акела.

В туманном сумраке стадо собралось, и, подходя с животными к деревне, Маугли увидел свет и услышал трубный звук раковин храма и звон колоколов. Около половины деревни собралось у ворот, ожидая его.

«Это потому, что я убил Шер Хана», — мысленно сказал себе мальчик.

Но около его ушей просвистел град каменьев, и жители деревни закричали:

— Колдун! Волчье отродье! Демон джунглей! Уходи! Скорее убирайся отсюда, или наш жрец опять превратит тебя в волка! Стреляй, Бульдео.

Старый мушкет с громом выстрелил, молодой буйвол замычал от боли.

— Новое колдовство! — закричали они. — Он отводит пули в сторону. Бульдео, это был твой буйвол.

— Что же это? — спросил ошеломлённый Маугли, когда град камней стал ещё гуще.

— Они походят на стаю, эти твои братья, — сказал Акела, спокойно садясь на землю. — Мне приходит в голову, что, если пули что-нибудь значат, они тебя выгонят.

— Волк! Волчонок! Уходи! — закричал жрец, размахивая веткой священного растения тульци.

— Опять? Тогда меня гнали за то, что я человек; теперь меня гонят за то, что я волк? Уйдём, Акела.

Женщина — это была Мессуа — побежала к стаду с криком:

— О мой сын, мой сын! Они говорят, что ты колдун и можешь по желанию превращаться в зверей. Не верю им, но уходи, или они убьют тебя. Бульдео уверяет, что ты волшебник, я же знаю, что ты отомстил за смерть моего Нату.

— Назад, Мессуа! — закричала толпа. — Назад, или мы побьём тебя камнями!

Маугли засмеялся отрывистым, недобрым смехом, потому что один камень попал ему в лицо.

— Беги назад, Мессуа. Это одна из глупых историй, которые они рассказывают в темноте, под большим деревом. Я наконец заплатил за жизнь твоего сына. Прощай. Беги быстро, потому что я пошлю в деревню стадо, а оно движется быстрее, чем летят осколки их кирпичей. Я не колдун, Мессуа. Прощай!.. Ещё раз, Акела, — крикнул он, — гони стадо в ворота!

Буйволам самим очень хотелось вернуться в деревню. Вой Акелы вряд ли был нужен им. Они вихрем понеслись через ворота, рассеивая толпу людей вправо и влево.

— Сосчитайте их, — презрительно крикнул Маугли, — может быть, я украл одного буйвола! Считайте, я не буду больше пасти стадо. Будьте здоровы, дети людей, и поблагодарите Мессуа за то, что я с моими волками не войду в деревню и не стану гонять вас взад и вперёд по вашей улице.

Маугли повернулся и пошёл прочь с Одиноким Волком. Взглянув на звёзды, он почувствовал себя счастливым.

— Мне не придётся больше спать в ловушках, Акела. Возьмём шкуру Шер Хана и уйдём. Нет, мы не причиним вреда деревне, потому что Мессуа была добра ко мне.

Поднялась луна, и долина стала молочно-белой; жители деревни с ужасом увидели, как Маугли, в сопровождении двух волков и с каким-то свёртком на голове, бежал спокойной волчьей рысью; бег этот своей быстротой напоминает движение огня, и позади бегущего таким шагом скоро остаётся одна миля за другой.

Они стали звонить в колокола храма и трубить в крупные раковины ещё громче обыкновенного; Мессуа плакала, а Бульдео всё украшал и украшал рассказ о своих приключениях в джунглях так, что, наконец, по его словам, Акела стоял перед ним на задних лапах и говорил с ним, как человек.

Луна заходила, когда Маугли и два волка пришли на холм Скалы Совета и остановились подле пещеры Матери Волчицы.

— Меня выгнали из людской стаи, мать, — крикнул Маугли, — но я пришёл со шкурой Шер Хана и сдержал данное слово!

Волчица Мать, взволнованная, вышла из пещеры, за ней появились её дети: при виде шкуры глаза Ракши загорелись.

— В тот день, когда он просунул свою голову и плечи в эту пещеру, охотясь за тобой, Лягушечка, я сказала ему, что охотник сделается дичью. Хорошо сделано!

— Хорошо сделано, Маленький Брат, — послышался глубокий голос в чаще. — Нам было скучно в джунглях без тебя, — и Багира подбежала и склонилась к босым ногам Маугли.

Они вместе поднялись на Скалу Совета, и Маугли разостлал тигровую шкуру на том плоском камне, где, бывало, сидел Акела, прикрепив её четырьмя заострёнными осколками бамбука. Тогда Акела лёг на шкуру с обычным старинным призывом к Совету: «Смотрите, смотрите, хорошенько, о волки!» Совершенно также взывал он, когда в это место впервые привели Маугли.