Маугли из Космоса (СИ)

Новый учитель появился в школе незадолго до Нового года. Седьмой «а» предвкушал веселое времяпровождение, так как уже было известно, что старый учитель физики Исидор Иванович всерьез и надолго заболел, но скрипнула дверь и в классе появилась завуч Малопихтинской средней школы Корнеева в сопровождении незнакомого мужчины. Седьмой «а» дружно поднялся. Незнакомец был рослый, причудливо стриженный, в коричневом в серую полоску костюме немодного покроя. Немного странноватый облик его настораживал, особенно тех учеников, кому было чего опасаться. Мало ли, вдруг это проверяющий из районного отдела народного образования или инспектор по делам несовершеннолетних в штатском?

— Здравствуйте, ребята! — сказала Корнелия Степановна. Семиклассники вразнобой поздоровались. — Позвольте представить вам нового учителя физики и математики, вашего классного руководителя Михаила Васильевича Скоробогатова.

— Здравствуйте! — коротко поздоровался новый физик.

Семиклассники ответили ему еще менее охотно, нежели завучу.

— А как же Исидор Иванович? — спросила Алиса Позднева, круглая отличница.

— К сожалению, Исидор Иванович серьезно болен, — ответила Корнелия Степановна. — Лечение продлится долго, и мы не могли оставить класс без руководителя. Надеюсь, ребята, вы подружитесь с новым преподавателем… Михаил Васильевич, начинайте занятия!

Торжественно неся башнеподобный шиньон, завуч покинула класс. Семиклассники впились глазами в нового учителя, изучая и выжидая. Михаил Васильевич был белокур, высок и широкоплеч — полная противоположность лысоватому, низенькому и толстенькому Исидору Ивановичу. Девчонки после спорили до хрипоты, на кого больше похож Скоробогатов — на Василия Ланового или на Вячеслава Тихонова? Серые глаза физика поражали странным сочетанием рассеянности и невозмутимого спокойствия, словно смотрели не на людей, а на копошение инфузорий в капельке воды на предметном стеклышке под микроскопом.

— Насколько мне известно, — без предисловий произнес новый классный руководитель звучным глубоким голосом, — вы начали изучение давления в твердых телах, жидкостях и газах… Прежде чем мы перейдем к формулам из учебника, я хотел бы рассказать вам о том, что происходит с твердыми телами, жидкостями и газами на планетах-супергигантах, по сравнению с которыми Юпитер — детский мячик.

Начало урока было столь необычным, что навострили уши даже самые отъявленные бездельники вроде Гриши Турова по кличке Босяк. И навострили не зря. Новый физик умел увлекать. В его рассказах страшные миры, где даже лед мог быть раскаленным до тысячи градусов и при этом оставаться льдом, становились ближе и понятнее. Он говорил о ревущих безднах, откуда с чудовищной силой вырываются струи газа тверже оружейной стали, чтобы на высоте десятков тысяч километров осыпаться рыхлыми хлопьями парафинов — углеводородными снежинками размером с Эверест. Он описывал молнии, чьи вспышки длились веками, ураганы, способные подхватить и развеять, словно горсть песчинок, планету, подобную Земле, узорчатые нагромождения кристаллического водорода, медленно погружающиеся в океан нефти с поверхностью тверже асфальта.

Семиклассники так заслушались, что не обратили внимания на звонок к большой перемене. В тусклый земной мир их вернул сам Михаил Васильевич, объявивший, что впредь намерен придерживаться на уроках школьной программы, а с остальным знакомить любознательных на занятиях кружка занимательной астрономии и космонавтики, который намерен организовать в ближайшее время. Слово «космонавтика» произвело магический эффект. Радио и газеты то и дело сообщали о новых успехах советских конструкторов и подвигах героев космоса. И какой мальчишка в те дни не мечтал стать новым Гагариным или Титовым, а девчонки — следующей после Терешковой женщиной-космонавтом? Неудивительно, что в кружок записался весь седьмой «а» в полном составе.

Аля узнала об этом еще в учительской. С гордостью и вызовом посмотрела на коллег. Особенно — на физрука, хотя тот лишь криво усмехнулся. Дескать, знаем мы эти кружки. Поначалу все запишутся, а потом, когда придет время заниматься, этих лодырей палкой не загонишь. Владислав Юрьевич Безуглов принадлежал к породе учителей, считающих учеников либо бездельниками и хулиганами, либо подхалимами и выскочками. Педагогов же, готовых тратить свое личное время на дополнительные занятия, он полагал бесхребетными, не умеющими держать дистанцию интеллигентами, ищущими дешевой популярности у «этих обормотов, по которым, как в старые добрые времена, плачут розги».