Маугли из Космоса (СИ)

Не открывая глаз, Аля пыталась понять, почему она до сих пор валяется в постели, когда с минуты на минуту может появиться Миша, а у нее ничего еще не готово?.. Полы не вымыты, пироги в печь не поставлены. А муж так любит пироги с рыбой, мясом, грибами, малиной, яблоками… Нет, так не годится. Вот сейчас встанет и займется делом. Приедет любимый, а у нее, как у заправской Бабы Яги, для добра молодца и банька истоплена, и… что еще там полагается делать… Нет, Мишу она на лопату сажать не станет, у нее на него другие планы.

Аля хихикнула. Получилось как-то нерадостно. Наверное, из-за физрука… Вломился, нажрался, наговорил мерзостей. Да еще окно на кухне высадил, пьянь этакая. Надо бы полиэтиленом залатать, покуда Миша не вернется. Где-то у нее был целый рулон… еще прошлым летом для парника купленный… Вот им и залатает. А то стыдно с прорехой-то. Вернется Миша — починит как следует… Что-то долго он не возвращается. Но и она хороша тоже — валяется, вместо того чтобы встать и за работу…

Она честно попыталась пошевелиться, но в теле ее была такая тяжесть, такая истома, что ни ногой, ни рукой. Надо хотя бы глаза открыть… Боже мой, как неподъемны веки… Из свинца они, что ли? То-то удивится Миша, когда обнаружит, что Алечка его все еще изволит дрыхнуть. И странно как-то пахнет в ее доме. Не пирогами — явно. А чем? Карболкой… Отвратительный запах. Так пахло в больничной палате, в которой умирал папа… Неужели она тоже умирает? Не похоже что-то. Легкие дышат, сердце бьется… Только вставать не хочется.

Скрипнула дверь. Кто-то вошел. Твердой мужской походкой. Сознание Али уже покидала сонная одурь — она явственно слышала: не Мишины это шаги, но не испугалась. Веки вдруг стали невесомыми, и она легко распахнула их. Солнечный свет резанул по нервам. Аля зажмурилась, а когда снова открыла глаза, увидела склонившееся над ней мужское лицо. Следовало признать — хорошее лицо. Открытое, честное. Взгляд слегка встревоженный, но прямой, внимательный. На незнакомце был белый халат, но Аля почему-то сразу поняла — не врач. В руках кожаная папка. Выходит, по делу пришел. Она уже смутно догадывалась — по какому, и сердце у нее заныло от тоскливого предчувствия.

— Добрый день, Алевтина Вадимовна! — тихо, но отчетливо произнес незнакомец. — Моя фамилия Болотников. Я следователь районной прокуратуры.

— Здравствуйте! — откликнулась Аля.

— Я хотел бы поговорить с вами, — продолжал следователь. — Если вы, конечно, хорошо себя чувствуете.

Деликатный, подумала она, не то что физрук.

— Простите, а как ваше имя-отчество?

— Антон Иванович.

— Не беспокойтесь, Антон Иванович, я постараюсь рассказать все, что вас интересует.

Болотников помедлил несколько секунд, кивнул седеющей на висках русой головой.

— Вы помните, что случилось в вашем доме, Алевтина Вадимовна? — спросил он и добавил: — Я только прошу вас, по возможности, быть со мною откровенной. Это очень важно.

— Мне скрывать нечего, — отозвалась Аля и тут же пожалела о сказанном.

А что если следователь начнет расспрашивать о Мише? Господи, неужели они не видят, что он совсем как ребенок! Большой, умный, сильный, ловкий, но такой неприспособленный… Может, для него и нет тайн в глубинах Мироздания, но в обычной жизни он порой беспомощен. Как бы им всем объяснить, что Мишу не нужно трогать, мучить допросами, выпытывать подноготную. Ну расскажет он им о себе, как ей рассказывал, так чего доброго в психушку упекут… А не все ли равно — психушка или тюрьма, если она, Алевтина Казарова, опять одна останется? Да еще с ребенком. Ну зачем им разрушать молодую семью? Они с Мишей много пользы могут принести обществу. Он умница, чуткий, добрый человек. Талантливый педагог. Уже проявил себя. Ребята от него в восторге. К чему теперь разводить формальности?..

— Хорошо, Алевтина Вадимовна, — мягко сказал Болотников. — Буду вам очень признателен. Вы только не волнуйтесь. Все уже позади.

Аля немедленно взволновалась. О чем это он? Что — уже позади?! Что-нибудь с Мишей?! Спросить? А вдруг не скажет? А если — скажет? Если откроется что-нибудь настолько страшное, после чего она не сможет жить…

— Спрашивайте…

— Вас нашла соседка, Кольцова Мария Павловна. Вы были без сознания. Лежали на полу кухни. Соседка привела фельдшера, та вызвала скорую. Так вы оказались в больнице. А что произошло до этого, вы помните?

— Помню, — сказала Аля. — Хотя мне не очень хочется рассказывать об этом, но я обещала…

— Слушаю вас внимательно.

— Сначала ко мне приходила Пожарная Сирена… Простите, Нина Петровна Володина, учительница истории в нашей школе. Ну мы поболтали о разной ерунде… Потом она ушла. А примерно через час пришел другой мой коллега — Безуглов, Владислав Юрьевич…

— Не могли бы вы подробнее рассказать именно об этой встрече?

— Я не хотела его видеть. Поздно уже было. Я собиралась спать.

— Вы сказали ему об этом?

— Да, но он не ушел. Выставил на стол бутылку коньяка, предложил выпить. Я отказалась, но стакан ему дала.

— О чем был разговор? — спросил следователь. — Вы поймите, я не из праздного любопытства интересуюсь.