Маугли из Космоса (СИ)

— После падения Бетельгейзе частота, на которой излучали имперские идентификаторы, была признана недействительной, — наконец сказал он. — И я попал в лагерь для существ неопределенной расовой принадлежности. Галактический Трибунал приговорил меня к депортации на планету происхождения.

— И тебя привезли сюда! Ко мне!

— К Старом руднику. — строго уточнил он. — Меня ментосканировали с целью выяснить планету происхождения, но так как я помнил очень мало, то Землю они нашли далеко не сразу.

— Ну и хорошо, что все-таки нашли, — вздохнула Алевтина. — Это судьба, понимаешь…

Он ничего не сказал, смотрел на звезды, и взгляд его был полон волчьей тоски, но супруга не замечала этого, она старалась ухватить трудноуловимую мысль, мелькнувшую у нее, когда Миша рассказал о своей депортации. Как ни пыталась Аля удержать ее, мысль ускользала. Тогда она решила, что утро вечера мудренее, что решение придет к ней само, как только утром она откроет глаза.

— Ладно, любимый, пойдем спать, — пробормотала Аля.

— Пойдем, — легко согласился Миша. — Завтра я встану рано. Нужно к походу готовиться.

— К каком походу, милый? — изумилась она. — Хочу напомнить, что у тебя отобрали подписку о невыезде…

— Это не имеет значения, — откликнулся он так, как будто речь шла о прогулке до ближайшего магазина.

Алевтина поняла, что разговор надо начинать заново, но сил на это у нее уже не оставалось.

Глава 29

В расчеты вкралась ошибка. Недооценили плотность и протяженность атмосферы непримечательной с виду планетки, мимо которой пролегала траектория. Корабль развалился в верхних слоях, его обломки не достигли поверхности планеты, но капитан успел сбросить капсулу с единственным пассажиром. Ударная волна вывалила лес. Испепеляющий пожар прокатился от края до края горной котловины, превращая в пепел молодой подлесок и обугливая вековые стволы. Капсула рухнула в самый центр образовавшегося кратера, и до поры до времени пассажир в ней не подавал признаков жизни — если способ его существования можно было назвать жизнью.

Дни шли за днями, собираясь в недели, а те нечувствительно складывались в месяцы. Так прошел год. Оглушенная невиданным вторжением природа понемногу приходила в себя, затягивая раны свежей порослью. И однажды не поврежденная взрывом и не тронутая пожаром капсула вздулась серебристым облаком и развеялась по ветру. Пассажир, именуемый Стражем Зрячих, обрел себя в ночном лесу чужого мира, полном незнакомых запахов, подозрительных звуков и смутных проблесков далекого света.

Органы чувств Стража не сразу научились различать в холодной массе растительности и камня отдельные теплые комочки теплокровных существ. А когда научились, он обнаружил, что комочки эти были повсюду — в лесной подстилке, в глубоких норах, в дуплах деревьев и в гнездах, среди ветвей. Одни спокойно спали, уверенные в своей безопасности, другие терзались страхом и мучились от голода, но все это были примитивные чувства и желания. А Стража интересовали существа мыслящие, коих не выявить методом стандартной биолокации.

В пределах непосредственной досягаемости мыслящие не идентифицировались. Тогда Страж перешел на другие уровни восприятия. В диапазоне радиочастот он обнаружил робкие ритмические сигналы, по своей осмысленности почти не отличающиеся от атмосферных помех. С одной стороны, открытие это внушало некоторый оптимизм, оно означало, что мыслящие на планете действительно есть, а с другой стороны, здешняя цивилизация едва доросла до простеньких искровых разрядников. Это обстоятельство несколько откладывало выполнение задания, но не делало его совсем невыполнимым.

Опираясь на свой громадный опыт, Страж пришел к выводу, что через пятьдесят-семьдесят оборотов планеты вокруг центрального светила аборигены создадут достаточно мощные средства дальней космической связи и тогда у него появится шанс завершить свою часть великой миссии. Нужно только подождать. Впрочем, для Стража время не имело значения. Убедившись, что в ближайшие годы ему здесь нечем заняться, он снова закапсулировался. Вторую пробу местного радиоэфира Страж сделал спустя почти четыре десятка оборотов планеты, получив на этот раз куда более обнадеживающие результаты. Во-первых, полоса частот, используемых аборигенами для радиообмена, значительно расширилась, а во-вторых, судя по характеру сообщений, они затеяли кровопролитную междоусобицу планетарного масштаба.