Маугли из Космоса

Нет, все это чепуха. Глупые бабьи надежды на силу своих слез и неодолимость любви. Не об этом сейчас нужно думать, не на это надеяться. Сейчас важно понять, зачем ему этот турпоход с малопихтинскими пацанятами. Именно в нем вся загвоздка. Спросить у самого Миши? Бесполезно. Врать он не станет, но и отвечать — тоже. А может — не спрашивать? Пойти сейчас к Корнелии Степановне и потребовать, чтобы та запретила этот поход. Все-таки она пока завуч. А если эта потомственная интеллигентка начнет либеральничать, обратиться к историчке Володиной. Пусть Пожарная Сирена проявит принципиальность, коль уж она так беспокоится об их с Мишей моральном уровне. Или еще проще — сообщить Марьину, он обязан не допустить, чтобы находящийся под следствием гражданин нарушил условия своего временного освобождения из-под стражи, или как это у них называется…

Последний вариант настолько понравился Алевтине Казаровой, что она решительно отшвырнула злополучную стружку и вернулась в дом — приводить себя в порядок и переодеваться. Тщательно умылась. Кинулась к комоду, выдергивая все ящики подряд. Потом — к платяному шкафу. Где мое новогоднее платье?.. Ага. Вот оно. А чулочки, туфельки?.. Туточки… Та-ак, эти духи, пожалуй, чересчур нежные… А вот эти — в самый раз. Теперь подвести глаза, оттенить губы… Красотка. Гоголевская панночка.

Аля не собиралась униженно умолять бравого милиционера, чтобы тот удержал Мишу в поселке, пусть этот затянутый в милицейский китель сухарь не думает, что гражданка Казарова в чем-либо раскаивается. Она намеревалась бить влет. Конечно, чтобы добраться до дома участкового, придется пройти через весь поселок, и малопихтинские кумушки потом будут месяц перемывать «учителше» косточки — ишь, вырядилась, будто в театырь — но Але было все равно. Миша должен все оставшиеся дни лета сидеть дома. И тогда уж она постарается донести до дремучего его космического разума всю серьезность положения.

Черт побери, он скоро станет отцом и должен думать теперь не о галактиках и звездных кораблях, а о жене и будущем ребенке! Понятно, что любого мужика тянет в заоблачные выси, лишь бы избежать ответственности за тех, кто рядом, но на то и существуют любящие женщины, чтобы соразмерять высокие устремления любимых мужчин с решением насущных проблем семьи. Кто-кто, а уж она это сделать сумеет. Получалось у мамы, получится и у нее. Не собирается Алевтина Казарова коротать бабий свой век матерью-одиночкой. Не для того в таежной глуши блеснул ей лучик счастья, чтобы снова остаться в беспросветности. И плевать она хотела на любые сплетни и кривотолки.

Когда Аля вышла из дому, закатное солнце едва просвечивало сквозь смолистые колонны кедрового бора, что высился на дальней окраине Заовражья. Мычали коровы, возвращающиеся с пастбища, глухо брякали боталы, щелкал пастуший бич. Але вдруг показался нелепым ее наряд, а цель вечернего вояжа — сомнительной. Она словно собиралась донести на мужа. И все-таки Алевтина не стала возвращаться и только ускорила шаг. Дом участкового стоял на противоположной стороне Малых Пихт, у дороги, ведущей к шахтам и горно-обогатительному комбинату «Красного медника». И если свернуть к оврагу и пройти малозаметной тропинкой, не придется всю дорогу красоваться на глазах у всего поселка.

Аля повернула к оврагу, огляделась — не подсматривает ли кто? Скинула туфли и сняла чулки. Босиком по вытоптанной в травянистом склоне оврага тропке бежать было легче. Фонтанчики прохладной пыли взрывались между пальцами. Обиды, страхи, переживания вдруг отдалились, растворились в вечернем воздухе. Аля словно вернулась в детство. Летние каникулы на исходе — это огорчительно, но скоро начнутся занятия, звонки к урокам, утренние заморозки. Привычный распорядок дня, привычные заботы — и никаких космических страстей. Жизнь вернется в старое русло. Она понимала, что обманывает себя, что никогда уже ничего не будет по-прежнему.

Чем дальше Алевтина уходила от своего дома, тем нелепее ей казалась собственная затея. И когда потемневшая от времени и дождей кровля марьинского дома показалась из-за других поселковых крыш, Аля твердо решила, что не пойдет она к участковому. Незачем людей смешить. Домой, правда, тоже не сразу вернется. Погуляет здесь, вдоль оврага, подышит. А если Миша ее не застанет, что ж, пусть поволнуется. Если он вообще способен волноваться из-за нее. Не слишком ли она с ним носится? Мужика надо держать в ежовых рукавицах, а не заглядывать в рот, ловя каждое слово. Нет, с этого момента жизнь у них пойдет по-другому. Или он выкинет всю эту космическую дурь из головы, или… Аля и сама не знала, что «или». О Мишино безразличие к житейским коллизиям разбивались любые «или»…