Маурайская федерация

Однако эта часть книги была довольно смутной. Точную информацию было трудно собрать. Уоллис продолжал описывать будущее, но уже без подробностей. Он уже знал, что жизнь его закончится в Фазе Один. Он встречал там самого себя, бывшего уже довольно старым человеком.

– И я рад, что послужил воле Бога и выполнил его предназначение. Вряд ли наука найдет возможность сделать старого человека молодым я бессмертным. Но я уверен, что природа путешествий во времени будет открыта, и, возможно, они будут доступны каждому. И тогда люди найдут нас, тех, кто создал их будущее, и воздадут нам должное!

Хэйвиг поджал губы я подумал: «Я уже видел, что происходит, если людям навязывают идеологию. Впрочем, этот выступает скорее учителем, чем хозяином… – А потом ему пришла в голову новая мысль. – Служить этому человеку – значит превратить мой дар в ничто, а всю жизнь сделать никчемной».

Однажды его вызвал Красицкий. Это был холодный день. Солнечные лучи играли на сосульках, свисающих со стен башен и крыш. Хэйвиг ежился от холода, пересекая двор.

Красицкий был в форме. Он находился в служебном помещении.

– Садись, – приказал он.

Жесткий стул скрипнул под Хэйвигом.

– Как думаешь, ты готов к своей работе?

Дрожь пробежала по телу Хэйвига. Пульс его участился.

– Д-да. Начинать страшно. Я… – Он выпрямился. – Да.

Красицкий достал какие-то бумаги из стола:

– Я посмотрел, каковы твои успехи, и решил, как лучше использовать тебя. С минимальным риском. Я знаю, что ты сам приобрел богатый опыт в путешествиях и уже сейчас представляешь ценность для нас. Однако ты еще не выполнял наших заданий. – Он коротко улыбнулся, – Моя идея базируется на твоих индивидуальных особенностях.

Лицо Хэйвига не выразило ничего.

– Нам нужно расширять нашу деятельность. Особенно в части поиска путешественников. Ты рассказывал о своем визите в Константинополь периода Византии. По-видимому, это самое удобное место, откуда можно начать систематический поиск в средних веках.

– Прекрасно! – возбужденно воскликнул Хэйвиг. Радость охватила его. – Центр цивилизации! Все торговые пути проходят через него…

Красицкий поднял руку:

– Постой. Это позже, когда у нас будет достаточно людей, широкая сеть агентов. А сейчас мы ограничены в своих возможностях. Не забывай, мы должны к определенному времени завершить Фазу Один. Нет, Хэйвиг, сейчас требуется сделать нечто иное, более важное.

– Что?

– Если бы у нас было много денег той эпохи, нам было бы там легче работать. Но ты же знаешь, как сложно переправлять ценности через время. Следовательно, мы должны раздобыть их на месте. И быстро.

Хэйвига охватили неясные подозрения.

– Не думаешь же ты о грабеже?

– Нет, нет. – Красицкий покачал головой. – Слушай. Нападение на мирный город, достаточно крупное, обязательно попало бы в Книги историков, о нем узнали бы все. Кроме того, это опасно само по себе. Ведь наши люди не могут применять огнестрельное оружие, а византийская армия и стража сильны и дисциплинированы. Нет, это было бы сумасшествием.

– Что же тогда?

– Воспользоваться хаосом и забрать то, что в противном случае стало бы добычей безжалостных грабителей.

Хэйвиг молча ждал.

– В 1204 году Константинополь был разграблен крестоносцами во время четвертого Крестового похода. После них Константинополь был полностью разрушен. – Он махнул рукой. – Почему бы нам не получить свою долю? – Он всмотрелся в лицо Хэйвига. – К тому же мы дадим компенсацию жителям, мы защитим от резни и насилия, поможем им сохранить жизни.

Хэйвиг с отвращением выругался.

Ему пришлось провести много времени в библиотеке, просматривая пленки и стараясь подобрать костюм, соответствующий эпохе.

Самолет доставил его в окрестности Стамбула двадцать первого века, где сейчас были только развалины, и улетел сразу же, как только Хэйвиг отправился в прошлое. Здесь еще все было заражено радиоактивностью. Хэйвиг еще не открыл тайну своего хронолога и теперь должен был отсчитывать время по восходам и закатам солнца.

Леонса была в ярости от того, что Хэйвиг не взял ее с собой. Однако она не могла быть полезной ему, даже наоборот, привлекла бы к себе излишнее внимание.

Хэйвиг решил явиться в образе пилигрима-скандинава, разумеется, католика, но менее твердолобого, чем французы, венецианцы, арагонцы и другие западноевропейпы, которые, подобно волкам, старались задушить умирающую империю. Конечно, лучше всего было бы предстать в роли русского – их было много в Византии, – но русские уже тогда отличались крайней ортодоксальностью взглядов. Хэйвиг не стал рисковать, боясь провала, и сразу отбросил эту мысль.