Маверик (СИ)

— Меня прикрывают. Так же, как сейчас мне в затылок смотрит винтовка оттуда, — указываю себе за спину большим пальцем на незаметное окно чердака на противоположной стороне улице. — Так и мои спутники держат тебя на прицеле. Чтобы никто из нас не глупил, верно?

Мои слова Добряк встречает спокойно и невозмутимо. Лишь его движения приобретают мягкую плавность того, кто готов среагировать на любой сигнал опасности, уходя с линии огня.

— Чего ты хочешь, Егерь?

— Я же сказал. Воспользоваться вашим телепортом.

— Ребёнок у вас? — мрачнеет Григоирй. — К чему всё это? Неужели мы бы не договорились, если бы ты просто запросил проход к Телепортариуму?

Хмурюсь, потому что в стройной мелодии нашей беседы проскакивает фальшивая нота.

— Какой ребёнок? О чём ты? — чувствую, как морщится лоб.

— Хочешь сказать, что мальца вы не похищали? — недоверчиво переспрашивает мужик.

— Мы сюда прибыли двадцать минут назад. Понятия не имею, о чём речь, но скажу твёрдо: к вашим проблемам мы не причастны.

Предводитель Выезжего Лога молчит и настороженно изучает меня.

— Час назад Мишка, сын одного из наших жителей, исчез. Мы сегодня затеяли небольшое гулянье. Все заняты подготовкой, не уследили.

— Следы?

— Ведут прочь из деревни, но сегодня весь день ветрено. Их замело, поэтому возникли сложности с поиском.

— Если покажешь, откуда он стартовал, и дашь что-то из вещей потеряшки, я его найду.

— Ты к тому же ищейка? — выгибает бровь казак.

— Можно сказать и так.

Добряк долгую минуту молчит, обдумывая мои слова. Взвешивает потенциальный риск против возможной пользы и, в конечном счёте, медленно кивает.

Уже через минуту мы подходим к одному из домов, где всё вытоптано десятками ног. Жители суетились, пытаясь помочь, но сделали только хуже. Мой новый знакомый барабанит кулаком по двери, и та резко распахивается, открывая нам женщину лет тридцати. Глаза на мокром месте, дико волнуется и явно хотела бы увидеть сына, а тут всего лишь мы.

— Настёна, принеси какую-нибудь вещь Мишутки. Кофту или куртку. Подойдёт? — он бросает быстрый взгляд на меня.

— Да.

— Вы бы лучше искали! — выкрикивает мать. — Он же там один!

— Настёна, не спорь, так надо, — уверенно заявляет Григорий.

Женщина исчезает за дверью, и вскоре мне в руку падает несвежая мятая футболка с принтом тигрёнка. Под напряжёнными взглядами сельчан я обнюхиваю принесённую вещь, идентифицирую нужный запах и отдаю майку Анастасии.

— Пошли, — бросаю спутнику.

Тот не спорит. По пути успеваю отбить сообщение Накомис, чтоб не волновалась.

— Что ты там пишешь? — бдительно спрашивает казак.

— Рассказываю всем, какой ты обаяшка, — сарказма в моём голосе хватит на троих.

— Я не собираюсь извиняться за то, что пытаюсь уберечь своих людей от беды.

— И не жду. Пишу я, что отошёл вам помочь с одной проблемой, чтобы мои люди не начали город перепахивать в поисках меня.

— У них бы не получилось, — роняет Григорий.

— Это ты так думаешь, — со смешком отвечаю я.

Двигаемся мы, забирая на север, и вскоре выходим за пределы деревни. Всё это время я чую постепенно выветривающийся след мальца. Чую отчётливо и ясно, словно он прошёл здесь минуту назад. Из ксаридов получились бы действительно великолепные ищейки.

Сильный ветер, завывая, трясёт ветками над нашими головами. В сумраке было бы плохо видно, но у меня есть Спектральное зрение.

Через несколько минут мы проходим мимо первой пары искателей. Те активно крутят головой по сторонам и негромко зовут мальчишку. Понять их можно, начни они орать, сюда сбегутся все окрестные монстры.

След вскоре сворачивает в сторону реки, но прежде, чем деревья окончательно расступаются, из сугроба на нас прыгает худая клыкастая тварь. За миг до её атаки, пространство окрашивается багровыми точками опасности, и рывок уродца я встречаю молниеносным взмахом топора. Снежную пелену окрашивает тёмно-синяя густая кровь, и чудовище разлетается в стороны по частям. Добряк только хватается за автомат, а всё уже кончено.

Примечательно, что противник не выделялся в инфракрасном диапазоне. Температура тела не отличалась от окружающего снега.

— Шустёр, — впечатлённо тянет казак, поглядывая на меня.

— Ещё и лебедей из салфеток умею складывать.

Забираю свои 734 единицы арканы и спрашиваю:

— Почему «Добряк»?

— Такой позывной дали сослуживцы. А почему «Егерь»?

— Девушки, — многозначительно пожимаю плечами.

Григорий крякает, пряча улыбку.

Запах усиливается в несколько раз.

— Почти пришли, — выходя к реке роняю я.

Заснеженный склон прячет мелкую гальку, которая хрустит под ногами. Справа мерно шумит вода. По Картографу в радиусе ста метров чисто. Впереди, один за другим, появляются совсем свежие следы, оставленные в снегу. Подметив их, казак ускоряется.

— Вот оно!

Я не отстаю, и через три минуты быстрого бега мы начинаем улавливать пронзительный скрежет. Словно ногтями ведут по школьной доске. Впереди вырисовывается алый сгусток тепла, и его тут же окрашивает предупреждающими точками опасности.

— Аккуратно, — бросаю я спутнику, на ходу заглядывая в Картограф.

Всего одна тварь.

— Мишка! — звучно орёт казак.