— Ага. Хорошо, что я подготовлен, — хмыкает он и тянется в карман.
Уже через секунду слышу металлический щелчок и шум выходящих газов.
— Пойдём познакомимся с цветом высшего общества? — предлагаю я.
Николай бурчит что-то одобрительное.
Делаю несколько шагов вперёд, когда по правую руку от меня на свободном пятачке материализуется девушка и удивлённо крутит головой по сторонам. Брюнетка с загорелой кожей, глазами тёмными, как мазут, курносая и неприступная на вид. Экипирована в мощную броню.
— Симпатично здесь, да? — замечаю я, повысив голос.
Итальянка, а это скорее всего представитель Апеннинского полуострова, оглядывается на меня и оценивающе осматривает сверху вниз.
— Красота иногда скрывает реальную опасность, — бархатистым голосом отзывается она. — Не стоит расслабляться, только потому что никто не пытается откусить тебе голову прямо сейчас.
— Вон оно чё, — отвечаю я тоном эдакого дуболома. — Ну спасибо за науку.
Изабелла фыркает и отходит в сторону.
— Друг мой, — раздаётся сзади доброжелательный голос, и чужая ладонь ложится мне на плечо, — девушки существа непостижимые, но одно я чётко уяснил за долгие годы — при знакомстве комплимент никогда не повредит.
Краем глаза осматриваю на своей броне пальцы-сардельки, чьи костяшки поросли тёмными волосами, после чего перевожу взгляд на их фамильярного обладателя.
Невысокий, плотный, даже толстый азиат. Краснощёкий, лысый, как коленка. Единственная растительность на лице — это полумесяц густой щетины на подбородке. В отличие от многих, кто щеголяет по залу в футуристичной броне, незнакомец одет в добротный костюм тройку. Правда, вид ему эта одежда придаёт не строгий и формальный, а скорее какого-то прохиндея-коммивояжёра. Ещё и ворот рубахи расстёгнут, а узел галстука слегка распущен.
— Фуджикава, — представляется он. — Фуджикава Масару. А вы, стало быть, Стрельцов-сан?
На английском он говорит с достаточно тяжёлым акцентом, но бегло и без пауз. Забавно слышать свою фамилию в японской интерпретации, получилось что-то вроде «Стрертсов».
— Он самый, — вновь я перевожу взгляд на ладонь на своём плече, и, поняв намёк, собеседник её, наконец, убирает.
— Какая удача встретить земляка в чужом краю, — восклицает японец, — а в удаче я кое-что смыслю.
— Земляне должны держаться вместе, да? — с улыбкой уточняю я.
— Вы абсолютно правы. Абсолютно, — радуется Масару. — Тем более, что мы не знаем, что замыслили хозяева этого дома, сколь бы впечатляюще он не выглядел.
— Может быть, нас просто хотят угостить качественной выпивкой и вкусной едой?
Пухляш заливисто смеётся, хотя хохма явно не дотягивает даже до улыбки.
— Безусловно, ведь ужасы прошедших недель — это один большой розыгрыш. А вы шутник, Егерь-сан.
— Какова ситуация в Японии? Полагаю, вы ведь там сейчас обитаете?
— Моя бедная родина, — Масару изображает печаль, — ужасно пострадала. Города опустошены. Какая-то жизнь возможна лишь в сельской местности, но и там монстры донимают уцелевших.
— Прямо, как у нас.
— Такова участь слабаков, — с клыкастой усмешкой говорит высокий мужик, проходящий мимо, и издаёт короткий хриплый смешок.
С прищуром я смотрю ему вслед. Ходячий шкаф за два метра. Длинные огненно-рыжие волосы, как и борода, заплетены в косички, скреплённые металлическими кольцами. Радужка глаз ярко красная, будто в глаза засунули светодиоды. Высокую широкоплечую тушу укрывает длинный плащ с меховым воротником, а на голове сидит кожаная шляпа с загнутыми по бокам полями. Хорошая, кстати, шляпа. Наконец-то хоть кто-то понимает в стиле.
Проводив его взглядом, смотрю на японца.