Maximus Rex: Белый отряд

— Безумный Кормак хотел, чтобы я женился на его дочери Кайле и стал принцем-консортом, — с трудом поднял «я» взгляд от едва прикрытой алой атласной тканью аккуратной груди. Одновременно с этим «моя» ладонь легла Эстери на бедро.

— Да? — удивленно посмотрела на меня чародейка изумрудными глазами. — И ты?

— Я отказался.

Моя ладонь, волей Доминики, уже медленно двигалась по бедру Эстери, все выше и выше задирая подол платья.

— Каковы были последствия? — словно не замечая моих действий поинтересовалась Эстери, изогнув бровь.

— Оу! — произнес «я», проводя рукой по ягодице и выше, прокомментировав таким образом тот факт, что на чародейке не оказалось нижнего белья.

— Это цитата? — усмехнулась Эстери, меняя позу так, чтобы мне было удобнее изучать рукой области ее тела, совсем недавно сокрытые тканью платья.

— Безумному Кормаку мой отказ не понравился, и он неожиданно умер.

— Удивительно, — у Эстери приподнялись уже обе брови. Она прикусила жемчужными зубками нижнюю губу и говорила уже с легким придыханием.

— Главой клана Карадрасс теперь является Кайла.

— Но Кайла же… ах, не-не-не, не убирай… — не очень внятно, на выдохе, сказала чародейка.

— Дарриан Фламгорн изъявил желание стать ее мужем.

Моя левая рука поднялась выше и сейчас я оттянул край платья вниз, так что оно комком собралось на талии. Упругая грудь Эстери легко выскользнула из декольте, и я поймал губами затвердевший сосок.

— Что случилось с Карелом? — поинтересовалась чародейка, прикрыв глаза и едва слышно застонав.

— Он решил вступить ко мне в роту и принести мне личную клятву верности, — на пару секунд отпустил я губами сосок Эстери, но едва закончив фразу, тут же к нему вернулся. Ну, не я сам конечно — управляла действиями Доминика, но я был в роли активного наблюдателя.

Чародейка вдруг перескочила с подлокотника, заскакивая в кресло с ногами и садясь надо мной на колени. Разговоры кончились — я покрывал изгибающееся тело поцелуями, Эстери в это время лихорадочно тянула с меня одежду. Вскочив с кресла, подхватывая чародейку под бедра, я пронес ее ко столу. Сметя со столешницы документы, положил Эстери на спину, расстегивая ремень и избавляясь от штанов. Она обхватила меня бедрами, притягивая к себе и пронзительно громко вскрикнула.

Дальше происходящее напоминало больше схватку двух борцов, чем занятия любовью. Я то и дело перехватывал вырывающуюся и стонущую Эстери, причем держал ее явно причиняя боль; она царапалась и кусалась. Мы своротили в сторону стол, уронили кресло, катались по полу, упав на расстеленные у камина шкуры. По градусу темперамента происходящее только нарастало — вскоре я уже видел на предплечьях и бедрах чародейки несколько синяков, а у меня саднила спина, располосованная ногтями.

Эстери постоянно норовила занять позицию сверху, и несколько раз у нее это получалось. Но каждый раз, когда мы оказывались в таком положении, я (Доминика) скидывал чародейку с себя, вновь ставя в подчиненную позицию, не давая ей свободы движения. При этом я последовательно чередовал нежность ласки и жесткость, так что вскоре Эстери уже кричала почти не переставая.

Постепенно я чувствовал, как затуманивается мое восприятие — я терял остроту мысли, оказываясь словно в вязкой мешанине. Если в самом начале, еще на кресле во время разговора, я был активным наблюдателем, пропуская через себя чувства и эмоции, то сейчас смотрел на все словно через мутную завесу.

У меня же душа из тела выходит! — вдруг понял я. Ощущения были сродни тем же, когда я получал прививку от чумной скверны. Я чувствовал, как отделяется мое астральное тело от физического. Только сейчас происходило все это намного медленней — не рывком, а исподволь и незаметно.

И еще я сейчас понимал, что могу этому помешать. Но нужно ли? Для меня сейчас настал тот самый момент истины. Если Доминика мне соврала, я сейчас могу просто погаснуть, потерять тело и развеяться.

Она, доверившись мне, сделал свой выбор. Теперь выбор предстоит сделать и мне.

И я не знал, какой. При этом ощущения выходящей из тела души стали настолько сильными, что мне стало по-настоящему страшно.

Звучно шлепали мокрые от пота тела — мы уже были на кровати, и Эстери стояла передо мной на коленях, прогнувшись в спине. На ее белоснежных ягодицах отпечатались следы моих пальцев и красные пятна от шлепков; Доминика сейчас крепко держала Эстери за перехваченные за спиной руки, во время движений притягивая к себе с такой силой, что удары причиняли обоим физическую боль. Эстери, уткнувшаяся лицом в подушки, пронзительно вскрикивала, у меня перед взором мелькали ярко-алые всполохи, комната приобрела красноватый оттенок.