Maximus Rex: Белый отряд

— Тяжело ему, похоже, — протянул Ваня из-за спины.

Я только усмехнулся:

— Пастор Шлаг переходил границу на лыжах. Тяжело ему, подумал Штирлиц. Стоял июль сорок четвертого года.

Ваня за спиной весело заржал, ПП и ТТ недоуменно переглянулись, не понимая причину смеха.

— Учите русский! А-то понаехали тут, — обратился к ним Ваня и снова белозубо заржал от своей понятной только нам с ним двоим шутки.

Весь оставшийся день съели бытовые дела. Дарриан решал вопросы разграничения влияния клана и сохранения титулов с Кайлой, Ронан сильно болел, Ваня занимался со своими бойцами, а на меня навалились обязанности командира, которые как-то раньше я спихивал на них на всех. Карел, кстати, обнаружился — в парке. Занимался восстановлением физической формы и воинскими упражнениями. Неожиданно, я думал хуже будет.

На фоне этого удивительного зрелища я даже нашел Дарриана, вызвал Карела. И, памятуя слова Доминики о создании вольной роты Карадрасс под командованием Дарриана, поручил рыцарю-инквизитору передать Карелу свой взвод белых плащей.

От Доминики вестей пока не было. Вернее, плохих вестей не было — прискакало пара вестовых с пустяковыми и необязательными поручениями, о которых мы договорились о способе связи для того чтобы показать, что у нее все хорошо.

К вечеру рутина меня довольно сильно утомила. Причем так, что свой изменившийся демонический взгляд я уже почти не вспоминал, воспринимая его уже не на первом плане эмоций. Совсем забыть совсем не получилось — глазам было не очень комфортно, каждые несколько часов ходил капал в глаза увлажняющую жидкость.

Вечером, по примеру Эстери дав задание будить себя только если враги пойдут на штурм по периметру всей усадьбы, отправился спать. В ванной комнате линзы получилось у меня снять не сразу. С трудом снял одну, но при этом довольно громко комментировал и сами линзы, и свои умения, и вообще подкинувшее проблем мироздание. Открылась дверь, и в ванную комнату, мягко ступая, зашла Аня. Она была в моей футболке, которая длиной вполне ей походила на короткое платье.

Во взгляде Ани уже совершенно не было даже тени неприятия демонического взгляда и тем более страха. Подойдя ближе, она развернула меня и аккуратно сняла вторую линзу, быстро и уверенно. Закапала увлажняющей жидкости, убрала линзы в чехол. Смотрела Аня на меня прямо, уже совсем не избегая взгляда. И когда она ставила на тумбочку пузырек с увлажняющей жидкостью, она навалилась на меня, и отстраняться не стала.

Самым главным и единственным моим желанием сейчас было лечь в удобную кровать, закрыть глаза и не открывать их минут шестьсот. Но при этом, глядя на Аню, я понимал, что не просто скажи, намекни я ей сейчас об этом, она серьезно расстроится.

Девушка ждала меня ночью, одевшись как королева, с вином и накрытым столом. Бесплодное ожидание ее не расстроило — мой вид послужил оправданиям любой задержке. Но осадочек, как говорится, остался. И если сейчас я скажу, что устал… Она наверняка слова не скажет, примет, но в глубине души черт знает, что у нее будет твориться.

Может подумать, что я специально пытаюсь ее оттолкнуть. И как потом выстраивать с ней отношения, что она надумает за сегодняшнюю ночь, неизвестно. Поэтому я приобнял девушку за талию, а когда она закрыла глаза, доверчиво приподнимая лицо, поцеловал ее в приоткрытые губы. После, не сильно задерживаясь, подхватил на руки и понес в спальную комнату, на широкую кровать.

Сегодня ночью не было ни капли разнузданности, отличающий наш секс с Мариной и тем более с Эстери. В отличие от них обеих, Аня почти постоянно держала глаза закрытыми, двигалась мягко и неторопливо. Из-за моей крайней усталости происходило все медленно и спокойно, и как-то так само получилось, что удивительно нежно.

Мы никуда не спешили. Я потому что не мог, а Аня потому что получала наслаждение от процесса, а не только от ожидаемого финала. Сейчас она сидела на мне, плавно двигая бедрами и негромко постанывая. Дыхание ее постепенно становилось громче и глубже, она крепко вцепилась мне в плечи и приподнялась. Запрокинув голову, Аня замерла, задрожала и издала протяжный стон. Я в этот момент держал ее за талию и смотрел в лицо. И замер, буквально заледенев — лицо Ани в этот момент исказилось; оно стало словно призрачной белесой маской, сквозь которого проступили очертания черепа.

Это был самый настоящий лик смерти.

Глядя на ставшее столь страшным призрачное лицо, я просто забыл как дышать. Но продолжалось это считанные мгновения — Аня еще раз вскрикнула, обмякла и к ней вернулся привычный облик. Не открывая глаз, она мягко опустилась на меня.

Очень долгое время мы лежали, обнявшись. Потом Аня, уже в полудреме, скатилась и прижалась сбоку, равномерно посапывая мне в ухо. Я же еще долго, очень долго лежал, глядя в потолок и чувствуя, как высыхает на лбу холодный пот.

«А мы в прошлом или в будущем? — спросила Алиса. — Мы в жопе, — ответил ей кролик».

Слова, однажды сказанные Доминикой, как вживую прозвучали у меня в голове.

Да, дела.