Mayday

– Тебе легко говорить! – вспыхнул я. – Не бойся! – дразнился я. – Сам бы попробовал! Эти твари только и делают, что ждут, когда свет выключится!

Даже по сторонам смотреть нет необходимости, чтобы заметить, что фонари горят с каждым моим словом всё ярче. Их свет из тёплого жёлтого превращается в обжигающий белый. Клянусь, я сам чувствую, как он жжёт кожу!

– Почему бы мне просто не уничтожить их?! – выкрикнул я срывающимся голосом. – И не придётся больше бояться!

– Если попытаешься уничтожить их, – жёстко и очень недобро начал Анжело, – сам канешь во Тьму. И останешься здесь. Навечно.

Я снова огляделся. Монстры смотрят исключительно на меня, а Анжело будто не замечают. Наверное, нужно попытаться успокоиться. Находиться в равновесии. Я зажмурился изо всех сил и сосредоточится на образе Шарлотты. Ни с кем и ни с чем другим я не чувствовал себя так хорошо.

Чарли… Я представляю, как она стоит прямо передо мной. Улыбается своей самой милой и обворожительной улыбкой. Рыжие мелкие кудряшки треплет ветер, и копна волос Шарлотты почти что встаёт дыбом. Чарли напоминает весеннее солнышко – в её лучах хочется греться и подойти поближе. Обнять. Крепко прижать к себе, чтобы хоть крошечная частичка этого солнышка осталась внутри тебя и грела душу всю оставшуюся вечность.

Я стараюсь расслабиться. Будто совсем не боюсь. Будто бояться вообще нечего. В одно мгновение меня сковал ужас, словно пытающийся удержаться хоть за что-то. Живот больно сдавило где-то внутри, и в голове звучно отдаются удары сердца.

Успокойся, успокойся, Томас!

Прошла, наверное, целая вечность, когда в груди стало разливаться непонятное тепло. Такое чувство, что я влюбился. Так приятно, и я отчего-то чувствую себя по-настоящему счастливым. На глазах выступили слёзы, и одна из них всё-таки скатилась по щеке.

– Продолжай. – тихо сказал Анжело. – Продолжай, Томас, почти получилось.

Я чувствую, как сливаюсь с Темнотой в единое целое. Прямо как во сне: я и есть город, и тьма, и те чудовища, что бродят здесь. Они растворяются во мне. Медленно тают, словно снег по весне.

Если всё здесь – я, то почему Анжело всё равно стоит где-то «в сторонке»? Кто он такой?

Я открыл глаза, услышав протяжный гул где-то над головой. Не знаю, что это, но слышу его, похоже, только я. По крайней мере, Анжело никак не реагирует на необычный звук.

Монстры действительно исчезли. Не знаю, куда они ушли, но их стройные ряды больше не глядят на меня сотней пустых глазниц, что непомерно радует. Я облегчённо выдохнул и опустил глаза. Мой взгляд остановился на ярком сиянии, исходящем от ладоней. Вены, которые всё это время по какой-то причине периодически становились чёрными, сейчас сияют как неоновые лампы в темноте белым-белым светом.

Мы с Анжело переглянулись и сделали вид, что ничего сверхъестественного не произошло. Я так вообще не собираюсь ни о чём таком говорить в ближайшее время. Разве что когда вернёмся домой.

Анжело поднимается по лестнице первым, я иду за ним, отставая всего на полшага. Не очень удобно идти на таком коротком расстоянии, но зато тебя не преследует ощущение, будто за тобой тоже кто-то шагает или дышит прямо тебе в спину. Ох, я бы такого просто не пережил! А всё благодаря моему чересчур богатому воображению.

Дом нисколько не изменился. Правда, по-моему, один этаж всё-таки прибавился, пока нас здесь не было. Понятия не имею, как это объяснить. Однако, вместо того, чтобы исследовать новый этаж, мы свернули на пятый и зашли в квартиру под номером четыре – бывшая тринадцатая.

Здесь всё также. Игрушки остались на своих местах, в холодильнике киснет апельсиновый сок, в гардеробной целая коробка с фотографиями, которые замазаны густой белой краской, и приятный цветочно-сахарный аромат.

Если дом – настоящая память, то пятый этаж, должно быть, пятый год жизни. Это четвёртая квартира, следовательно, примерно, апрель? На удивление, четвёртая – самая уютная и грустная «ячейка памяти». Мне нравятся все эти игрушки и милые платьица, но совершенно расстраивают замазанные фото.

Кто на этих снимках? Понять невозможно: рамка не открывается, защитное стекло какое-то слишком уж прочное и краска не стирается. Похоже, Чарли всеми силами пыталась забыть тот момент жизни.

Пока я бродил по квартире, в воздухе появился аромат свежих цветов. Будто их только-только сорвали, и сейчас ранее утро. Пахнет свежестью, скошенной травой и ледяной водой. Аромат цветов исходит из гардеробной. Я принёс туда табурет и проверил верхние полки.

Из-под обоев выбираются побеги вьющихся растений прямо на моих глазах! Они переползают на потолок и, наконец, останавливаются. В завершении на гибких стеблях расцветают огромные бутоны красных гвоздик.

Я даже не испугался. Единственное, что меня интересует: пробили растения стену или растут откуда-то с нижних этажей, пробираясь по вентиляционным шахтам? Я потянулся к куску обоев и отогнул его. Побеги берут своё начало из самой стены. На ней нет никаких повреждений. Что за чертовщина?