Mayday

Я остановился в паре десятков метров от дома, Анжело тоже остановился и вопросительно глядит на меня, но вопросов пока не задаёт.

– Если ты так много знаешь про всякие скрытые смыслы и значения имён, – не сводя взгляда с цветов, начал я, – может, ещё и значения цветов тебе известны?

Попытка не пытка, да и сам Анжело сказал, что ответ у меня перед носом.

– Разумеется.

– Серьёзно? – я вытаращился на Анжело. – И ты молчал?!

– Ты не спрашивал.

С одной стороны это, конечно, верное замечание, но чёрт бы тебя, Анжело!

– Научное название гвоздики, Dianthus, переводится как «цветок богов» или «божественный цветок». – негромко сказал мой друг, наклонившись ко мне. – Одно из значений красной гвоздики – абсолютная любовь. Я имею в виду, любовь во всех её проявлениях.

– Абсолютная любовь и боги… – задумчиво произнёс я. – Потом ты со своим именем и записной книжкой…

– Что с книжкой не так? – спросил он, но не удивлённо, а скорее заинтересованно, что настораживает не меньше.

– У тебя там фраза, прямо на обложке её аббревиатура. – сказал я, рассматривая огромные бутоны «божественных цветков» и не придав должного значения реакции друга. – И не говори, что не знал! – выпалил я, заранее предугадав, что Анжело может возразить. – Твоё имя переводится как «ангел», а фраза явно похожа на библейскую.

– «Свет во тьме». – с лукавой улыбкой ответил мой загадочный друг. – А что там с цифрами, Томми?

– Какими ещё цифрами?!

Со мной что-то не так. Теряюсь, перед глазами всё плывёт. Колени подкашиваются, и я едва успел ухватиться за руку Анжело, теряя ощущение реальности.

– Подсказки были повсюду. – шёпотом произнёс Анжело, но его голос отдаётся в ушах неестественно громким эхо. – Три девятки – настоящая любовь, Вселенная, духовное развитие. – он, кряхтя, поднял меня на руки. – Семьдесят один – великое благословение. Девяносто семь – развитие личности, связанное с духовностью.

Похоже, я ненадолго отключился и пришёл в себя, когда Анжело положил меня на кровать. Он навис надо мной.

– Ты не просто «очеловеченный» Плутон, – он замечательно улыбнулся и поправил мои волосы пальцами, – ты огромная сила, Томас.

– Тёмная и мрачная? – из последних сил усмехнулся я и отчаянно пытаюсь цепляться за одеяло, будто это последнее, что можно найти из настоящей реальности.

– Скрытая и очень могущественная. – Анжело рассматривает меня не то с детским любопытством, не то с той самой абсолютной любовью. – Ты бы никогда не прошёл через купол, не будь готовым выйти наружу.

Впервые за всё время в Вечной Ночи я чувствую, что по венам течёт настоящее тепло. Не могильный холод, пробирающий до самых костей, не внезапный и невыносимый жар, не странное чувство необъяснимой влюблённости, не чёрная-пречёрная жижа с блёстками, а тепло. Будто я, наконец, ожил.

– Тебе пора. – так чётко и легко произнёс Анжело, глядя точно мне в глаза. – Пора идти, Томас.

В следующее мгновение мой загадочный добрый друг растворился в воздухе. Словно его вообще никогда здесь не было.

Я поднимаю голову и стараюсь глубоко дышать.

Что со мной?

Тепло вырывается через кожу и тонкими нитями оплетает всё, что попадётся на пути. Золотисто-белые нити. Такие же я видел во сне, но их источником была Чарли. Мы с ней одно целое, значит…

Я поднимаюсь. Так легко и свободно, будто вовсе не я это делаю, а меня всячески поддерживает воздух. Это похоже на ещё один сон. Они всё равно чем-то похожи.

Нити тянутся дальше. Прошли сквозь стены дома, бегут по дорожкам, закручиваются вокруг фонарных столбов. Ночь отступает. Она рассеивается под сиянием нитей, под моим сиянием.

Я вышел из дома. Город вновь стал похожим сам на себя. По тротуарам идут люди, на проезжей части появились машины. Кажется, среди проезжающих я даже заприметил ту, что сбила меня в самом начале.

Купол стремительно покрывается мелкой сияющей сеточкой и трещит, раскалываясь на кусочки. Правда, звук этот больше похож на гром среди ясного неба, а падающие фрагменты купола напоминают град. Начался дождь. Люди кричат, смеются и стараются найти укрытие.

Я же подставляю руки. Капли тёплые и тяжёлые. Разбиваются об ладони и стекают с моих рук тонкими струйками. Кажется, я вообще забыл, что такое дождь. Солнце припекает. Когда чувствуешь его лучи ежедневно, перестаёшь так им удивляться и радоваться.

В толпе я замечаю знакомые лица: злобный писака Ноэль Хольт вдруг стал похож на по уши влюблённого мальчишку перед милой блондинкой, а несколько надменный и важный Габриэль стоит чуть поодаль от этой парочки. Последний обратил на меня внимание и едва заметно кивнул, провожая взглядом.

Эпилог

Лёгкие жадно втягивают воздух, а мир медленно наполняется красками. Потолок, хоть и давно не мытый, белый-белый, а стены теперь не похожи на обитель домашней пыли и грязи.

Дом не старый, но поскрипывает. Кажется, будто в блочных стенах прямо под тонкой кожей дешёвых обоев шныряют мыши. Над двустворчатой дверью в комнату висят часы. Стена такая огромная, что циферблат теряется на нет. Простенький механизм из хрупких металлических шестерёнок оглушительно для такой непоколебимой тишины тикают.