Mayday. Я влюбляюсь (СИ)

– Ты слишком хорошего мнения обо мне. Мои знания спустя столько лет без практики заканчиваются на фразе «un traje negro para mi nieta».

Соня округлила глаза.

– Черный костюм для моей внучки, – Ника засмеялась от души. – Каждый думает в меру распущенности.

– О-о, моей распущенности только повод дай, ха-ха.

Девушки услышали информацию заикающейся через слово Зябликовой о подготовке кабины к посадке и, надев пиджаки, вышли в салон. Ника бросила мимолетный взгляд на мужчину, про которого говорила Голубкина: да, и правда настоящий красавец – жгучий, с острыми, наверное, как и его нрав, чертами лица. Она даже засмотрелась: такому матадору только дай красную тряпку в руки, он тотчас тебя укротит.

Ника случайно встретила его взгляд и поспешила пройти мимо. А после посадки, когда пассажиры неторопливо покидали самолет, решила дать Максу последний шанс и серьезно с ним поговорить.

«В который раз», – съязвил мозг голосом Голубкиной. Но Ника отмахнулась. Все же это ее жизнь, и она будет решать, что с ней делать. Сама, а не какая-то серая субстанция.

Мысли прервали недовольные возгласы пассажиров из салона, которых расталкивал, пробираясь в хвостовую часть, тот самый мучачо. Сонька, наблюдавшая за происходящим с выходов на крыло, только развела руками.

Ника даже испугалась, увидев его ближе: ни следа былого шарма, черные вытаращенные глаза, испарина на лбу.

– Можна ту-лет? – спросил он с явным акцентом, пытаясь обойти ее.

Ника отступила в сторону, и парень громко захлопнул за собой дверь.

Поток из двухсот тридцати пяти уставших после отдыха пассажиров постепенно уменьшался, пока Ника прощалась со всеми и каждым, дежурно улыбалась, кивала головой, подыгрывая чужим эмоциям. Когда заметила, как рядом стоящая девчонка в кепке «люблю Испанию» стала принюхиваться. Посторонний запах тотчас ворвался в сознание Ники – курили. И прямо в туалете.

Чертовы испанцы! Не мог дождаться, пока выйдет?

– Ксюш, тут курят в хвостовом, – Ника позвонила на переднюю станцию, – готовь акты о нарушении правил поведения и вызывай полицию, – подсказала она явно зависшей после первых слов девчонке.

А затем постучала. Бесполезно.

Второй раз был последним.

– Это бортпроводник, сейчас я зайду!

Лишь формальность, параллельно фразе Ника уже открывала защелку и тянула на себя дверь. Только та не поддавалась. Ее будто держали изнутри.

Что за черт?

Ника вновь принюхалась и теперь отчетливо уловила разницу – это был не сигаретный душок, скорее, запах чего-то горелого. А вот это было хуже некуда.

Она еще дважды дернула дверь, когда подбежала Соня.

– Что случилось?

– Твой Бандерас обратно на родину захотел. Не пускает, самолет, наверное, поджигает.

Голубкина хоть и напряглась, но улыбнулась и умчалась вперед за подмогой. В этот самый момент Ника чуть не упала: дверь перестали держать. На нее во все глаза смотрел растерянный мужчина, поверх унитаза стояло полыхающее мусорное ведро, а детектор дыма не сработал благодаря натянутому латексу из коробочки «Контекс», что лежала у его ног.

И где они только это вычитывают?

Ника по инерции метнулась к тележке с напитками, схватила бутылки с водой и знатно залила пожар, устроенный испанцем.

– И о чем вы только думали? – закричала она, доставая уже третью бутылку – на всякий случай.

Орлова вытолкнула застывшего в неестественной позе брюнета из уборной, подняла посадочный талон, что выпал у него из кармана, и убрала ведро, полное воды, под раковину. Только сейчас заметила, что он держал в руках раскрытый блокнот – среди потушенного мусора было много листов с таким же фирменным рисунком в углу, но почти выгоревших до основания.

У нее имелось столько вопросов к испанцу! Но Ника увидела, как мужчина изменился в лице, глядя на надвигающихся широкоплечих «близнецов» в форме, точно из американского боевика.

И как полиция так быстро приехала?

– Ayudame, – прошептал испанец мольбу о помощи за несколько мгновений до того, как ему заломали руки, а Ника успела спрятать переданный ей предмет за пазуху.

Его последний взгляд кричал отчаянием, Нике даже неосознанно хотелось броситься следом, но она не посмела сделать шаг. Лишь обратила внимание на странную татуировку на шее одного из конвоиров.

Несколько сотрудников полиции долго и тщательно осматривали туалетную комнату и прилегающую к ней территорию, а Орлова сильнее куталась в пиджак и маленькими шажками отступала к Соньке.

– Идентификация Борна какая-то, блин, – прошептала та, рассматривая хмурые и сосредоточенные лица полицейских, которые раскрывали ящики, вытряхивали все ниши и по бумажке разбирали мусорное ведро.

Ника осторожно пощупала блокнот, заткнутый за пояс юбки, и тяжело сглотнула.

Что я натворила?

Глава 2

Ника проспала в автобусе весь путь из аэропорта в город. Сонька толкнула ее за пару минут до выхода, Орлова успела снять с себя шарф и птичку с эмблемой авиакомпании и размять затекшую шею.