Мазарини

Вместе с тем Мазарини чувствовал, что, если ему сейчас не предпринять решительных шагов, его карьера остановится на достигнутом. Фактически Джулио три года «грыз удила», официально будучи домоправителем при дворце Барберини и руководя чиновниками и слугами. Он ослеплял Рим роскошью пиров и карнавалов и шокировал распутством. Дальновидному и честолюбивому без меры человеку этого, конечно, было ничтожно мало. Он лелеял замысел вернуться во Францию в качестве постоянного нунция (пост нунция освободился еще летом 1637 года) и добиться кардинальского сана. Ришелье и Людовик XIII поддерживали его в этом, особенно после того как умер ближайший кандидат в «кардиналы короны» отец Жозеф. Но происпанская партия в папской курии помешала осуществлению этих планов, найдя множество причин для официального отказа: Мазарини, мол, являлся римским подданным, а значит, король Франции не мог выставлять его кандидатуру. Более того, только папа имеет право выбирать очередного кандидата в кадиналы. А когда у Людовика родился долгожданный наследник и король попросил Урбана VIII быть крестным, чтобы восприемником стал Мазарини (в таком случае еще оставалась надежда получить желанную кардинальскую шляпу), папа не на шутку рассердился. Аудиенция французского посла д'Эстре закончилась тем, что святой отец так стукнул о пол своим посохом, что тот сломался. Джулио остро ощущал, что надо срочно ехать в Париж.

Французский король и его первый министр отреагировали на поведение папы очень резко, прервали контакты с чрезвычайным нунцием Скопи и вообще всякие отношения с римской курией. В складывавшихся к тому времени международных отношениях на континенте для Рима это было недопустимо, и поэтому неудивительно, что в 1638 году Мазарини участвует в торжественном обряде крещения дофина и планирует свой отъезд из Италии. Наконец, получив формальное приглашение Людовика XIII в ноябре 1639 года, он уже 13 декабря покидает Рим. Добравшись до Чивита-Век-киа, где испанцы отказали ему в разрешении на проезд по своим владениям, наш беглец сел на первый попавшийся корабль, отплывавший в Марсель, и затем добрался до Парижа. Во французской столице Джулио припал к ногам короля, оказавшего ему самый радушный прием. Так пожелал Ришелье, хотевший возместить потерю друга и самого умного своего советника отца Жозефа. Наверное, именно в Мазарини он увидел ему замену.

Почему же Мазарини так бесповоротно изменил свою судьбу? И почему Урбан VIII «отпустил» его? Скорее всего, проницательный и излишне острый ум талантливого политика не укладывался в нормы Римской церкви. К тому же Джулио успел нажить много врагов в курии среди политических противников и просто посредственностей, не обладая достаточно благородным происхождением. И, по сути, он никогда не был настоящим священником – это чувствовали все окружающие.

Разумеется, поначалу новая креатура Ришелье вела себя скромно и выполняла только дипломатические обязанности. Но уже поздней осенью 1639 года первый министр Франции официально подает прошение в Рим о присвоении кардинальского сана его другу Мазарини.

На пути к победе

Чем больше набираешься ума-разума, тем больше необычных людей встречаешь. Обычный человек не видит различия между людьми.

Блез Паскаль

Шел 1641 год… Вот уже два года Джулио Мазарини постоянно жил во Франции. Надо сказать, в то время его ложе еще не было достаточно мягким. В Париж Джулио прибыл почти нищим по сравнению со своим предыдущим положением, но с надеждой смотрел в будущее. И все же, несмотря на благоволение к нему королевской четы и первого министра, все доходные места в королевстве были пока заняты. Положение новоприбывшего описывается в «Мемуарах капитан-лейтенанта первой роты мушкетеров короля месье д'Артаньяна» следующим образом:

«При своем прибытии ко двору Мазарини явился туда столь жалким, что ему требовалась чья-нибудь поддержка. Не имея ничего, кроме весьма скудного пенсиона, далеко не достаточного даже для скромного существования, он был слишком счастлив, когда месье де Шавиньи, который узнал его, воспользовавшись им в делах Италии, дал ему комнату у себя и место за столом своих служащих».

Не правда ли, описание это довольно неточное, насмешливое и саркастическое? Не стоит удивляться – ведь д'Артаньяна, как исторического персонажа, нельзя отнести к горячим сторонникам обоих кардиналов и, кроме того, подлинность его «Мемуаров» подвергается сомнению большинством историков.