Мазарини

В то время ближайшей дипломатической задачей Мазарини стало заключение мира с испанскими и австрийскими Габсбургами, а также их союзниками, на наиболее благоприятных для Франции условиях. В своей внешней политике он не отклонялся от главных задач, поставленных в свое время Ришелье, и частенько повторял мысль последнего о том, что «война в Германии – не столько война религиозная, сколько, главным образом, война против чрезмерных амбиций Австрийского дома». И все же, несмотря на победы антигабсбургской коалиции, к заключению мира Мазарини побуждали в первую очередь внутриполитические обстоятельства.

Признаки разраставшегося европейского кризиса, начинавшие уже проявляться и во Франции, Джулио заметил еще до того, как стал первым министром. Выполняя дипломатические поручения Ришелье, он делал все возможное, чтобы привлечь к Франции наибольшее число союзников и умиротворить новые военные конфликты. Ведь все это могло затянуть начало мирных переговоров. К примеру, среди его писем, датированных декабрем 1642 года, можно найти следующее: «Нейтралитет Генуи задевает наши интересы и радует Мадрид. Надо привлечь эту республику на свою сторону». А 26 декабря Мазарини лично направил письмо знавшему его герцогу Пармы, который на исходе войны развязал конфликт с папой Урбаном VIII. Все содержание письма говорило о том, что кардинал от имени своего короля пытался поскорее уладить это дело миром.

Спустя пять лет противники Мазарини внутри Франции будут обвинять его в том, что он намеренно все эти годы затягивал войну. Однако только обстоятельства, напрямую не зависящие от усилий и воли кардинала, могли помешать более быстрому завершению мирных переговоров. Трудности же возникли с самого начала.

В тот период Мадрид в лице Оливареса и слышать не желал о мире. Поэтому первый министр Франции решил ускорить развязку. Он нарушил прелиминарное соглашение с императором Фердинандом, заключенное еще при Ришелье, и послал армию в северо-восточном направлении. В 1643 году французы овладели Эльзасом, действуя согласованно с военными силами Республики Соединенных провинций, и одержали ряд побед над испанцами в Южных Нидерландах. Но самой радостной и результативной по своим последствиям для французов была победа над испанской армией при Рокруа 19 мая 1643 года. До этого сражения французская и испанская стороны как бы соревновались между собой, выступая друг против друга как не в меру драчливые соперники. После военного успеха у Рокруа Франция кардинала Мазарини могла предъявлять серьезные претензии на господство в Европе.

События разворачивались следующим образом. Еще незадолго до смерти Людовика XIII командующий испанской армией Мело, давно угрожавший перейти границы Франции, форсировал реку Сомму и внезапно повернул в сторону Шампани. Там он осадил город Рокруа, «похожий на бульвар с той стороны, где Нидерланды прилегают к нему». Стратегически город был расположен очень выгодно. С одной стороны простирались почти непроходимые леса, с другой располагалось топкое болото. Его было бы сложно взять, если бы он был достаточно укреплен и снабжен продовольствием. Но ни того ни другого не было. Перед своей смертью кардиналу Ришелье некогда было думать об укреплении и усилении гарнизона небольшого затерянного в лесах города. Он был больше занят проблемой поддержки каталонского и португальского восстаний и укреплением крепостей в Артуа, полагая, что до Рокруа испанцы никак не доберутся. Оливарес нашел эту лазейку и сделал свою последнюю ставку на успех, послав к нидерландской границе хорошо вооруженную тридцатитысячную армию Мело. Когда испанцы прибыли к городу, один из земляных валов, долго не укреплявшийся, почти обрушился, а незначительный гарнизон Рокруа потерял всякую смелость при приближении врага.

Французам сейчас нельзя было проиграть ни одного сражения. Кардинал, Анна Австрийская и главнокомандующий французской армией маршал де Лопиталь подолгу совещались теплыми весенними вечерами. Но маршал, когда молодой и отчаянный герцог Энгиенский решил прийти осажденному гарнизону на помощь, воспротивился этой вылазке. Герцог не послушался и был прав. Он приказал одному из своих полководцев Гассьону пройти сквозь лес с небольшим количеством кавалеристов и проникнуть, если возможно, в город. После герцог и сам со своими людьми последовал за ним.

Гассьону удалось проникнуть в город, вступив в лишь небольшую стычку с итальянским полком Мело. Тем временем герцог с двадцатидвухтысячной армией маршировал по направлению к осажденному городу. Мело не верил, что герцог Энгиенский осмелится вступить с ним в бой (французская армия уступала испанской в количестве солдат и качестве обмундирования и снаряжения), и со дня на день ожидал подкрепления из Германии. Однако испанский полководец решил не дожидаться немцев, а самому снискать большую славу. В своей победе самонадеянный Мело не сомневался. Он покинул линию осады, оставив там незначительное количество солдат, и двинулся навстречу герцогу.