Мазарини

Ришелье перевел сбор налогов на новый уровень: начиная с 1641 года приказы короля в провинции доносили «назначенные комиссары» (то есть интенданты), наделенные всей полнотой власти в части финансов. По инструкции, эти чиновники должны были взять в свои руки, отстранив неэффективных (или бесчестных) чиновников, распределение, получение и перевозку всех собранных налогов. Преуспеть в этом деле было очень непросто: комиссаров окружала атмосфера скрытой или явной враждебности, под угрозой находились их доходы и репутация. Фронтальная атака на старинный чиновничий корпус была яростной. Финансисты чувствовали, что характер монархии меняется, трансформируется самая ее сущность. Любопытно было бы узнать, поняли ли самые осведомленные французы, что старые институты древнего королевства постепенно разрушаются, что обнажается, Укрепляясь, опасное могущество столпов монархии? Почти забытый историк Жорж Пажес писал, что чиновники тогда боролись с комиссарами, то есть старые, почти разрушенные местные органы власти выступали против новой, централизованной, действительно королевской и гораздо более эффективной власти, — не стоит называть ее абсолютизмом, ибо этот абстрактный термин обозначает одновременно все и ничего.

В королевстве насчитывалось не больше двух дюжин интендантов, которые могли применить власть к сборщикам налогов, сборщикам денег, казначеям и вообще к чиновникам: разве могли они, даже пуская в ход судебные процессы и применяя драконовские меры, обеспечить сбор налогов, отправку телег с золотом и серебром Мазарини и его министрам, дипломатам, двору и генералам? Способом, обеспечивающим успех и примененным Ришелье, было разделение тальи «на части» — так собирались налоги на продукты, пошлины, габель и даже так называемый королевский домен. Разделить тальи «на части» подобно налогам, которые мы называли бы косвенными, означало доверить ее изъятие исключительно «финансистам»; они почти сразу получили разрешение, чтобы их сопровождали судебные исполнители, а позже и солдаты, способные «схватить за горло» строптивых подданных и неэффективных или продажных чиновников. Непопулярность этих людей была притчей во языцех: им приписывали все смертные грехи. По-настоящему известны они стали не более пятнадцати лет назад.

Прежде чем рассказать о них, напомним, что процедура была весьма проста. Будь то продажа соли в Бруаже, таможенные права в Энгранде, что на Луаре, или в Балансе на Роне, ввозного права на ткани, вино или скот в Париж или любой другой город, выплата налога на продукты (на вино), выплата внутренней или внешней таможенной пошлин, Королевский совет подписывал контракт (их находят сотнями в архивах — конечно, нужно уметь искать) с одним или несколькими лицами, которые обязывались отчислить ему — немедленно или в короткий срок — часть этого налога на соль, или налога на продукт, или пошлиной на торговлю, или таможенной пошлиной, причем в «звонкой монете». Если учесть, что процент отчислений увеличивался за счет взяток для министров, подписавших бумаги (Мазарини был непревзойденным мастером в таких делах), и для государственных советников, сумма получалась кругленькая! Взамен откупщик (или откупщики) получал право самостоятельно вместо короля и его чиновников (последние немедленно заявляли протест по поводу ущемления их полномочий!), взимать с «населения» налоги — на соль и вино, пошлину и свободный феод. Главное заключалось в том, что король и финансисты (то есть откупщики) весьма эффективно использовали местных субарендаторов, правосудие и даже солдат, чтобы заставить строптивцев отдать свои экю казне. Реально новым было поручать финансистам и их сеидам взимание тальи. К тому же новые действующие лица были не местными нотаблями, с которыми легко договориться, а чужаками, часто парижанами, говорившими на таком странном языке. Скорее всего, явление, получившее название Фронда, было направлено против них, как и против интендантов, «сообщников» ужасного сицилийца. Стоит познакомиться с ними поближе.

Финансисты, опора французской монархии

Этих людей мы можем, пожалуй, с полным правом назвать заимодавцами, то есть людьми, ссужающими деньги под проценты, очень крупными заимодавцами, одалживающими деньги королю, то есть государству, то есть французскому королевству, которое без них не смогло бы ни победить внешних и внутренних врагов, ни обрести великолепия и мощи, занимая господствующее положение в течение пятидесяти лет нового века.