Мазарини

После возвращения из Испании (кажется, молодых людей срочно отозвали), во время празднеств по случаю канонизации Игнация Лойолы (май 1622 года), молодой Мазарини, срочно заменивший, по просьбе святых отцов, заболевшего актера, который должен был изображать святого во время пышной театрализованной церемонии, сыграл так талантливо, что взволнованная публика рыдала от восторга: то была первая большая роль Джулио-актера… и последняя на поприще святости, в карьере, которой он, кажется, никогда не собирался посвящать жизнь.

После пышных торжеств Джулио вернулся в Сапиенцу и между делом, отвлекаясь от интриг и праздников, сдал экзамены на степень доктора права (гражданского?) — простая формальность для близкого друга семейства Колонна. Церемония сдачи экзаменов по каноническому праву состоялась, вероятно, в апреле 1628 года, ведь Джулио Мазарини предстояло стать секретарем папского нунция в Милане, и эта должность могла если не прославить его, то уж наверняка сослужить хорошую службу. Мазарини исполнилось тогда 26 лет, и он уже сделал первые шаги в своей карьере. Итак, с апреля 1628 года Джулио будет учиться здесь, на новой службе.

Мы мало что знаем о долгих годах молодости Мазарини и все-таки можем составить о нем ясное представление: оно почти ни в чем не совпадает с расхожим, составленным со слов его клеветников и недобросовестных историков.

Старший сын семейства Маццарини (сохраним написание фамилии, принятое отцом Джулио), оберегаемый покровительством принца Колонны, дяди-иезуита и благородной набожной матери, получил хорошее образование — интеллектуальное, физическое, светское, религиозное и, безусловно, моральное, причем усвоенная мораль была весьма «гибкой» — римской, так сказать. Такое же образование и воспитание получил Джироламо Колонна, его товарищ и спутник, который, как это было принято в высшем обществе, очень скоро (в 23 года) станет кардиналом, ни одного дня не пробыв простым кюре.

Джулио Мазарини в то время накопил и опыт гуманиста-путешественника, вернее, политика-путешественника: он часто ездил в западную Испанию, столицу империи, над которой заходило солнце и которую в будущем ему предстояло либо победить, либо соблазнить. Что бы ни рассказывали нам о молодости Мазарини его современники и друзья, мы знаем, что он выказывал элегантность, обаяние и необыкновенно тонкий и быстрый ум.

Когда Мазарини исполнилось двадцать лет, он мог выбирать для себя в Риме, городе, где все возможно, любую карьеру — духовную, военную, деловую, дипломатическую или политическую. Он отказался от первой, едва коснулся второй и остановил свой выбор на трех последних, в которых преуспел так сильно, как мало кто из его двадцатилетних сверстников. Скорее всего, у него попросту не было возможности выбирать между светской и духовной карьерами: он наверняка предпочел бы первую, но вынужден был согласиться на вторую.

До встречи с Ришелье, изменившей всю его жизнь, Джулио Мазарини вынужден был довольствоваться тем, что предлагал ему Рим 1620-х годов: этот мир мало понятен современному французу, как, впрочем, не понимали его и наши соотечественники в XVII веке.

Кавалер Мазарини: от военной карьеры к дипломатической

Чтобы сделать карьеру в папском городе и государстве, как во многих других государствах в разные времена, следовало происходить из приличной, желательно дворянской семьи, воспитываться и получить образование у иезуитов, но главное — иметь серьезных покровителей. Итак, главное было найти падрони[6] (во французском языке нет слова, которое бы имело так много сложных модальных значений!), одновременно и могущественных, и любезных.