Мазепа

Недаром в своей знаменитой думе «Все стремятся к миру»[371] гетман с болью и гневом обвинял во всех несчастьях Украины внутренние раздоры и борьбу за власть. Жестко и откровенно заявлял он, что не каждому «дано пановать» и «управлять вещами», не «всем дано все знать». То есть отстаивал необходимость централизованной власти и государственного регулирования. Только в консолидации и объединении общих усилий, прежде всего полковников и старшины («без политики»), Мазепа видел возможность отстаивать интересы Украины. В своей думе он одинаково обвинял и тех, кто ради своей личной выгоды служит «поганым» (то есть Крыму и Турции), и тех, кто придерживался поляков. Тяжелой и неблагодарной считал он и службу Москве, чьи воеводы называли казаков «мужиками» и зачастую вели себя в Украине как хозяева с подчиненными, а не равные с равными. Идеал сильного, современного государства с твердой властью все больше вырисовывался в представлении гетмана. Единая и сильная Украина будет способна противостоять врагам и саблей добиваться своих прав и вольностей[372].

К сожалению, в этой своей политике Мазепа мог опираться только на просвещенное украинское духовенство и узкую группу интеллектуалов, для которых высокие материи не были пустым звуком. Таковых в Украине было немного. Не приходится удивляться тому, что, по выражению Орлика, гетман никому не верил и очень сложно было заслужить его доверие.

Как уже отмечалось выше, у Мазепы не было детей, его жена тихо проживала в своих имениях. Ее имя не упоминалось в источниках вплоть до ее смерти в 1702 году. Все свое внимание, нерастраченные отцовские чувства Иван Степанович отдал воспитанию племянников, сыновей своей сестры — Ивана Обидовского и Андрея Войнаровского. Будучи уже гетманом, Мазепа направил тринадцатилетнего Обидовского на обучение в Киево-Могилянскую академию, где тот проучился четыре года (1689–1693). В 1691 году Иван был послан дядей в Москву, к «царям», в составе делегации от Академии; он получил от Петра большие пожалования в Рыльском уезде. Вскоре Мазепа выхлопотал для него звание стольника, а потом и украинские имения опального Михаила Гадяцкого. В 1695 году, в девятнадцать лет, Обидовский стал полковником крупнейшего Нежинского полка. Участвовал в Азовских походах, отличался большими способностями и рассматривался как самый вероятный наследник Мазепы.

Андрей Войнаровский тоже учился в Киево-Могилянке. Видимо, гетман не считал его способным к военной карьере, а потому направил продолжать образование в Дрездене для будущей политической карьеры.

Особым человеком в окружении Мазепы был Филипп Орлик. Он происходил из чешского рода, хотя мать его была православной. Учился в Виленском иезуитском коллегиуме, а затем в Киево-Могилянке. Именно там его таланты заметил Стефан Яворский, тогда профессор академии. Кроме украинского, русского и церковнославянского, он свободно владел польским, болгарским, арабским, латинским, немецким, шведским и турецким языками. После получения образования Орлик работал писарем в киевской митрополии. Его имя и таланты были хорошо известны. Славился он своими способностями в написании писем, манифестов, панегириков. Писал также стихи. Именно ему в 1698 году был заказан панегирик в честь свадьбы Обидовского: «Hippomenes Sarmacki». Мазепа стал главным покровителем Орлика, непосредственно участвовал в его карьере.

Среди полковников, близких Мазепе, были Даниил Апостол (Миргородский) и Дмитрий Горленко (Прилуцкий), украинские высокообразованные шляхтичи, разбиравшиеся в юриспруденции и военной стратегии[373]. Но это была немногочисленная элита, для которых высокие материи, понятия «Гетманщина», «отечество», «свобода» не были пустыми словами, прикрывавшими личные амбиции.

Им противостояла значительно более многочисленная оппозиция. Особенно остро опасность чувствовали городовые казаки. Им было что терять. Со времен возникновения казачества именно они играли роль политической элиты Украины, принимая самое активное участие в жизни страны, в выборах старшины и прочем. Политика Мазепы, создававшего новую гвардию из охотницких войск, была для них весьма опасна. Неудивительно, что именно в их среде возникает очередной заговор и готовится донос на гетмана.