Мажарин

— Давай у нас до венчания не будет секса. С сегодняшнего дня. Или с завтрашнего…

— Не согласен. Значит, переспать в неположенном месте не прокатило, так ты решила меня совсем удовольствия лишить?

— Как ты сказал? Переспать в неположенном месте? — захохотала она. — Хорошо, пятнадцать дней.

— Застрелиться.

— Сережа, это же не наказание, а игра. Ровно пятнадцать дней. А потом брачная ночь.

Настоящая брачная ночь.

— А ты будешь меня провоцировать?

— Не исключено, — улыбаясь ему в щеку, сказала Марина. — А ты будешь ко мне приставать?

— Обязательно.

— Я не поддамся.

— Это мы еще посмотрим. — Он стал целовать ее в шею, показывая, насколько тяжело ей будет противостоять.

— Яблоками пахнет, чувствуешь? — прошептала Марина.

— Нет. У меня уже все смешалось.

— Пахнет… аж яблок захотелось.

Едва ветерок шевелил воздух, тянуло забытыми городом запахами палого листа, яблок и увядающей травы.

— Пойдем, — Сергей поднялся с лавки.

— Домой?

— Нет, за яблоками.

Марина не сразу его поняла, но, когда увидела, что он движется к забору, который граничит с соседским участком, кинулась останавливать:

— Сережа! Даже не думай!

— Мариша, тихо. Твоя задача постоять на шухере.

— Мажарин, ты рехнулся! — Бросилась за ним и схватила за рукав: — Спятил! А вдруг соседи дома!

— Нет там никого.

Сергей ухватился за края высокого деревянного забора, подтянулся — только Маринка его и видела. Внутри все оборвалось, хоть и бояться вроде нечего. Но, черт подери… Темнота хоть глаз выколи. Что там за забором творится, не видно. Но у нее точно не хватит сил подтянуться и перепрыгнуть, как это сделал Сережка. Уже пожалела, что сказала про эти яблоки.

Через минуту он перемахнул обратно, и Марина тут же зашипела на него:

— Мажарин, я тебя убью, честное слово!

— Я готов умереть, только если ты будешь сверху, — весело засмеялся.

— Ты что вытворяешь!

— Маринка, вот нельзя тебя на дело брать, не умеешь ты на шухере стоять, один шум от тебя.

Маринка еще некоторое время ворчала. Потом постепенно успокоилась.

Когда они с Сергеем снова устроились в беседке, она уже смеялась, вспоминая, как тряслась от страха, одновременно надеясь, что только звезды и останутся свидетелями этого случая.

— Сумасшедший, у меня душа в пятки ушла. Как будто у Савина яблок нет!

— Есть, но они не такие. И, кстати, у Савиных яблок в этом году мало, а у соседей на яблонях ветки ломаются. Не переживай, мы сто лет соседку знаем, она замечательная женщина. И яблоки всю жизнь ведрами раздает.

— Надеюсь, ты там ничего не вытоптал.

— Нет, я аккуратно.

— Аккуратно наворовал мне яблок, — засмеялась Марина, все больше предаваясь задору в мажаринском голосе.

— Подумаешь, сдернул парочку для любимой жены. Вот она — романтика в чистом виде. Ты же хотела…

Она хотела романтики. А он не хотел дожидаться того времени, когда важным покажется все ушедшее. Важным должно быть настоящее.

Он хотел жить только настоящим. Жить сейчас. Творить безумные поступки сейчас. Видеть ее улыбку сейчас. Слышать ее смех сейчас. И больше никогда не думать, что что-то не успел. Потому что любил Маринку так, как может любить человек, когда-то смирившийся с одиночеством и в душе от всего отказавшийся.

Глава 24

Выбор свадебного платья дело нелегкое, но Марина надеялась, что, когда располагаешь приличной суммой, определиться легче. Ошиблась! Даже если ты не ограничен в средствах, найти платье по вкусу, фигуре и душе — сложно.

Возможно, оттого что она никогда не представляла себя в свадебном платье. Возможно, потому что растерялась от многообразия моделей.

Входя в очередной бутик, Марина и Лида практически в голос сразу предупреждали: «С открытой спиной не предлагать». Консультанты после этих слов заметно грустнели, Маринка с Лидой — тоже. По всей видимости, сегодняшняя попытка найти подвенечное платье снова окажется провальной. Все платья, пошитые по последним тенденциям моды, выдерживали популярные линии. А современные тенденции все больше тянули к прозрачным, воздушным тканям, к обнажению и оголению. Уже не важен стал цвет, хотя поначалу Марина хотела именно белоснежное платье, потом она согласилась на белое с голубым отливом, теперь — на золотистое и на цвета шампанского.

И дело ведь не только в том, что ей во что бы то ни стало требовалось прикрыть спину.

Хотелось себе самой нравиться. И мужу, конечно.

До сих пор с волнением вспоминался момент, когда предложила Сереже обвенчаться.

Он так быстро и легко согласился, что не сразу в это поверила. Может быть, он и раньше об этом подумывал. Или просто ей уступил без отговорок. Эту тему Марина больше не затрагивала, его согласия было достаточно. Она действительно всерьез полагала, что им это нужно.

Им это поможет. Их это… защитит.

Люди привыкли верить в какую-то высшую справедливость. Марина тоже в нее верила.

После всего, что с ними произошло, — уже с особой силой и убеждением. Да, она есть. Правда, никто толком не может сказать, в чем заключается, но она есть. На то справедливость и высшая, чтобы быть выше человеческих суждений. Вера в эту справедливость помогла Марине выжить.