Мажор-2. Возврата быть не может

Ушаков сидел в кабинете и, понурившись, смотрел в стол перед Родионовой. Пряников стоял над ним, как грозовая туча, и сверлил суровым взглядом затылок несчастного супруга. Аверьянов и Королев с шумом ввалились в кабинет и, увидев эту немую сцену, замерли у входа.

– Оп, а это чего у нас? – первым спросил Даня.

– Да вот господин Ушаков пришел дать признательные показания, – постукивая ручкой по крышке стола, ответила Вика.

– Да, – как-то поспешно стал уверять Ушаков, подняв глаза на Пряникова и двух вошедших оперативников. – Я уже сказал вашей коллеге. Она… не выпала. Это я… ее столкнул.

Жека присвистнул и опустился на стул возле Даниного стола. Ушаков тер виски, багровел, хмурился. Ему явно тяжело было говорить и переживать все это заново. Он сжимал голову руками и еле слышно твердил:

– Арестуйте меня. Я подпишу все, что нужно. Протокол там или что надо. Я виноват.

– Даня, дай ему бумагу и ручку, – приказал Пряников. – Раз так – пишите. Мы не против. Опишите, как все было. В деталях.

Кивнув, Ушаков начал писать. Жека и Даня только недоуменно переглядывались. Вика смотрела на Ушакова с какой-то недоверчивостью, а Пряников снова принялся расхаживать по кабинету, засунув руки в карманы. Никто не обратил внимания, что под окнами рыкнул мотор машины, взвизгнули тормоза. И только когда от сильного толчка распахнулась дверь кабинета, все всполошились и с удивлением уставились на дверь, в которую Соколовский пытался завести какую-то молодую женщину. Женщина отпихивала его и требовала ответа:

– Это что? Что это все значит? Это же машина Вадика там стояла, внизу?

– А это значит, Уля, – ответил Соколовский, продолжая заталкивать женщину в кабинет, – что Вадик тебя по-настоящему любит. Хотя бы этому ты можешь радоваться.

Ушаков при виде женщины вскочил со стула, но Королев толкнул его на место и встал рядом.

– Мажор? Как ты вовремя, у нас тут гражданин в убийстве жены сознался.

Пряников с недоумением наблюдал, как Ушаков смотрит на женщину и как та смотрит на Ушакова.

– Игорь, это кто? – наконец строго спросил подполковник.

– А это у нас второе признание сейчас будет, – заявил Соколовский, силой усаживая Ульяну на стул. – А упрямство будет рассматриваться как отягчающее обстоятельство. Ну?

Женщина опустила голову и неожиданно разрыдалась, говоря при этом: «Вадик, Вадя». Ушаков побледнел и возмутился визгливым голосом:

– Зачем вы ее сюда привезли? Господа, я признаю свою вину, это я убил свою жену!

– Она просто не хотела слушать, – сквозь рыдания выдавила из себя Ульяна.

– Кто? – тут же ухватилась за эти слова Родионова.

– Настя…

– Игорь, ну-ка расшифруй этот ребус, – потребовал Пряников.

– Видите ли, час назад им обоим пришло одинаковое сообщение. Ему – от нее. Ей – от него.

Все недоуменно переглянулись и стали смотреть на Соколовского. Даже Ульяна уставилась на него с неприкрытой злостью.

– Какая же ты сука, – прошептала она.

Соколовский спокойно выдержал взгляд женщины и продолжил рассказывать.

– Текст был такой: «Не могу больше молчать. Прости. Я иду в полицию». Куда после этого сообщения побежал господин Ушаков, вы сами видите. А вот Ульяну Селиванову я поймал у дома. Она садилась в такси. С чемоданом. И билетом на ближайший рейс.

Бледный как полотно Ушаков вцепился в стул, на котором сидел.

– Уля – не убийца, – замотал он головой. – Да, я ее люблю. Настя нас… застала… Настя вернулась неожиданно, хотя я теперь понимаю, что она все видела через камеру и прибежала сразу. Уля курила на подоконнике, Настя вцепилась Уле в волосы, я никак не мог их растащить. Уля оттолкнула Настю, и… вот. Так все и получилось. – Его голос окреп, и теперь мужчина уже почти кричал, убежденно, с напором: – Понимаете, никто никого не убивал. Я думал, случайно, но теперь понятно – камера в аквариуме… Она не давала нам слова сказать! Попыталась схватить Улю… И она ее просто толкнула.

– Кто придумал селфи? – спросил Пряников, остановившись у двери.

– Я. Уля была в шоке. Выложил пару фоток.

– А где телефон?

– Спрятал. На всякий случай. После всего… У нее там могло быть что-то еще. На нас.

– Садитесь. Пишите. Оба. Пишите. Суд будет определять степень вины каждого.

Соколовский остался в кабинете один, когда увезли Ушакова и Селиванову. Посмотрев на часы, он прикинул, что Вика уже должна быть в кабинете Пряникова. Но тут звякнул телефон – пришло сообщение. Он посмотрел на экран. «Жду свою машину по адресу ул. Индустриальная, дом 7/5, сегодня в 7». Кивнув, он сунул телефон в карман и поспешил к кабинету начальника отделения.

– Во-первых, молодцы, хорошо провели расследование, – говорил Пряников Родионовой, даже не предложив ей сесть. – Молодец Соколовский! А во-вторых… Тут… э-э… по итогам прошлого года, по раскрытиям… Короче, из Главка позвонили, велели премировать лучших сотрудников.

– Так у нас вроде с раскрытиями не очень, – удивленно ответила Родионова, наблюдая, как Пряников подходит к сейфу и открывает его. – И вообще, почему я?