Мажор

— Будут, но, во-первых, вес, во-вторых, дороговизна, а в-третьих, проводимость и выход будут зависеть…

— Сам себя слышишь?! Вот он твой затык! Твой недостаток, если хочешь знать! Ты сразу же начинаешь думать про проводимость, сопротивление и чертову дюжину других параметров!!! Думаешь о точности, весе… А нету их, понимаешь?!

Не понимал.

— Хорошо, давай отринем руны и возьмем пример из другой области, — он взял ветошь из стопки Мадлен и завязал ее в корявый бант, — Что это?

— Кусок ткани, завязанный кривым бантиком.

— Бант. Остановимся на этом слове. Это? — теперь бантом завязалась неровно оторванная от его рисунков полоска бумаги.

— Бант.

Вошла Мадлен, увидела дыру в стене и начала ругаться.

— Мадлен, погоди, — оборвал ее Санни, — завяжи бант!

— На чем? — оторопела наемница.

— На чем угодно!

— Э-э-э… — она тайком покрутила пальцем у виска, но послушно свернула бантиком кусок ненужной проволоки, — Сойдет?

— Сойдет! О! Христ и Незабудка! — обрадовался он, как родным, заглянувшим в техничку наемницам, — Завяжите по бантику!

— Что?

— Где?

— Бантик. Хоть где!

Наемницы переглянулись, но просьбу мага выполнили. Христ поискала глазами и завязала бантом ту же ветошь, а Незабудка — концы шнурка на собственной косе. Глава «Валькирий», расправив получившиеся петли и хвостики, бросила завязанную тряпку обратно в стопку и, видя, что на нее не обращают внимание, повысила голос:

— Мне кто-нибудь объяснит, что здесь происходит?

— Урок для одного тупого индивидуума! — отмахнулся Санни.

— Чего тупого-то сразу?! — окрысился я.

— А стене обязательно быть учебным пособием? — возмутилась Христ.

— Издержки процесса, — не стал стучать на меня маг, но сам выдал угрожающе в мою сторону, — И кто-то их обязательно потом уберет! — и снова валькирии, — Христ, больше не повторится! Дыру заделаем сегодня же!

Наемницы укоризненно поцокали языками, но вышли, оставив Мадлен ворчать над чьими-то умственными способностями.

— Ладно, я имею теперь четыре бантика, пятый ушел с Незабудкой, и?..

— Есть необходимость: завязать бант. Максимум, что тебе нужно уточнить — это где, на чем и какого размера! Не надо описывать весь процесс от начала до конца, с перечислением градусов и миллиметров! Вот в чем твоя проблема! Магия — это не твои железки, это фантазия! Искусство!

Определение меня решительно не устроило. Для меня магия была такой же наукой, что и остальные.

— Ты усложняешь, — устало махнул рукой маг, — Даже не так — переусложняешь! Твой подход тоже имеет право на существование, но не удивляйся, что каждое действие придется вымучивать и тренировать до посинения. А в итоге все равно придешь к моему методу. Просто потому, что количество перейдет в качество.

В тот день мы так и остались каждый при своем мнении. И лишь очень долгое время спустя я начал понимать, что он имел в виду: я действительно слишком сильно сосредотачивался на подробностях выкручиваемых из окружающей энергии фигур, старательно думал об их размерах, углах и допустимых отклонениях, оттого и шло все натужно и со скрипом. Певцу, чтобы петь, не нужно знать частоту и децибелы. Даже ноты по большому счету необязательно! Да, есть свои тонкости и специфика, с улицы в оперные теноры не попадешь, но в целом: ты либо поешь, либо нет. И если воспользоваться той же аналогией, то мне, знающему, как добиться того или иного звучания с помощью механических приспособлений, следовало для начала поставить голос, а уже потом думать, как дополнить то, что отмерила природа.

День, когда с Санни слетело слово служить «Ястребам», запомнила вся Слободка, хоть и не знала истинных причин. Избавление от всех навешанных долгов ударило магу в голову, он двое суток не просыхал сам и поил каждого встречного. Разумеется, что самыми первыми встречными были «Валькирии», но и в барах он успел отметиться, угощая всех подряд. Фразочка на пяти языках: «Ты меня уважаешь?!» — в те дни стала его визитной карточкой. Даже если кто-то думал иначе, отказать ему в лицо смелости хватило только у двоих местных, которых неведомо каким ветром занесло в грозивший взорваться от алкогольных паров кабак.

Грустными на этом празднике жизни ходили только мы с Зиной — маг столько раз повторял, как ему за семь лет здесь осточертело, что мы с ней реально опасались, что он сорвется домой едва-едва проспавшись. Я же еще, помимо прочего, вынужден был контролировать побратима: пьян он был до изумления, и что мог колдануть в таком состоянии — лучше не думать. А смотреть два дня трезвым на чужой разгул удовольствия мало.

— Пить, полцарства за воду… — прохрипел Санни на третье утро со своей кровати. Тащить его накануне в Зинину комнату я посчитал излишним: если действительно сразу уедет, пусть хоть подруга вспоминает его человеком, а не проспиртованным животным.

— Держи! — идти за минералкой было лень, но охлажденный лимонад должен был сойти не хуже.

— Брат, спаситель!!!

Выхлестав почти весь кувшин, он, шатаясь, стал приводить себя в порядок.