Читаем Мажор полностью

Днем в баре почти не бывало народу, и бармен часто заходил поболтать. Какое-то время я был не против, пока однажды не поймал себя, что мало-помалу этот жук почти вытянул меня на рассказ об отцовской мастерской, а оттуда уже недалеко было и до семьи. Ушлый толстяк, уловив перемену настроения, сделал вид, что все так и надо, мигом переключился на одну из своих баек, но после того случая я по-другому посмотрел на "безобидного" бывшего наемника, язык прижал и старался в разговоры не вступать, ограничиваясь скупыми отговорками. Если Рульку и задела чем-то смена стиля моего общения, то виду он не показал, по-прежнему зависая иногда у стола и развлекая анекдотами из жизни, коих знал неимоверное количество. Отказывать хозяину в этой малости было не с руки - жизнь в столице дорогая, после жарких краев пришлось еще раскошелиться на зимний гардероб, да и вообще, не слишком-то я рвался хоть в чем-то себя ограничивать. Мог, но не хотел, - хватило дней, когда считал каждый рубль. А тут один билет в оперу, которую, поддавшись желанию духовно обогатиться, решил посетить, обошелся в тысячу целковых. А к представлению еще ведь особая одежда требовалась! Без костюма в театр не пускали! В итоге один единственный вечер, который потом вычеркнул из жизни и вспоминал исключительно как страшный сон, обошелся даже не в одну, а в три тысячи! С другой стороны, урок, что опера - не моё, может быть и стоил потраченного.

- Заказчик, - коротко ответил Рулька.

- Ёпта, так разберись сам! - несмотря на назойливость и любопытство владельца бара, его посредничество меня устраивало. Пусть я получал намного меньше, зато не приходилось убеждать каждого клиента в собственной компетентности. Уже достало всем подряд объяснять, что возраст делу не помеха. И второй момент: если говорил, что не могу (а такое случилось пока что дважды, один раз банально подходящих инструментов не было, и разоряться на целый станок без собственной мастерской было глупо, а в другом случае, сколько ни бился, так и не смог понять задумку автора - то ли он гений, а я идиот, то ли наоборот, но предложенный к ремонту артефакт по моему мнению был искусно сработанной фальшивкой, не делающей ровным счетом ничего кроме видимости срабатывания), то переговоры с недовольными заказчиками тоже брал на себя бармен.

- Не могу, хотят поговорить с мастером, - общий бледный вид и бегающие глазки Рульки подсказывали, что клиент попался непростой.

- Тогда пусть идут в ..., - уточнить конкретно куда, не успел, толстяка как пушинку отодвинули с порога, а передо мной уверенно расселся очень старый полностью лысый мужчина, испещренный шрамами. Не редкость в "Пиве и рульке", но этот выделялся бы даже на фоне обычного контингента наемников: явно выжил когда-то лишь чудом и неимоверными усилиями высококвалифицированных целителей.

- Неожиданно! - вынес после короткого осмотра вердикт наглый посетитель, намекая на мой юный вид.

- А мне-то как!

- Гоша, ты уверен? - обратился он к кому-то оставшемуся за дверью, и, получив утвердительный ответ, вновь обратился ко мне, - Кабан, я так полагаю? - вопрос ответа не требовал, - Меня зовут...

- Без имен, мистер! - язык сработал вперед ума, но я на самом деле не хотел знать его имени, а обращение после нескольких месяцев на "Лабрадоре" вылетело машинально.

- Даже так? Что ж... зови меня "дед"! - и попытался придавить взглядом из-под кустистых несимметричных бровей.

Промолчал, продолжая изучать гостя.

Стар, не маг, хотя с правой рукой что-то не то, и очень, просто очень опасен. Пока я только соберусь, успеет накрошить меня десятком разных способов, ни разу не повторившись в процессе. Бывший военный... нет! - скорее поставлю на разведку и шпионаж. Спецслужбы?.. Незабудка?.. Подобрался.

Дед, пусть будет так, засучил правый рукав, дернул за что-то у плеча, и на стол легла рука, то есть, конечно же, протез.

- Что скажешь?

- Вы богаты, - от облегчения тянуло рассмеяться, чего я не мог себе позволить с этим собеседником, - Романовская работа! - пояснил на приподнятую бровь, вертя в руках и рассматривая творение отца, - Лично романовская, а не поделка по его чертежам.

- Один взгляд, и сразу же вывод?..

- Мистер Дед! - специально произнес это с английским акцентом, приближая обращение к "мистеру Смерть", - Я умею читать! - и повернул протез креплением к хозяину, указывая ногтем на спрятанное отцовское клеймо.

Пустил силу по артефакту и сразу же понял, что изделие полноценно работает только до локтя, до кисти импульс почти не дошел. Сквозь имитацию мышц и кожи постарался нащупать проблемное место, но это ничего не дало, с причиной помех требовалось разбираться. Под внимательным взглядом опасного посетителя и под судорожный вздох Рульки, который всё так же маячил у порога, рывком снял чулок псевдоплоти с металлических костей.

- Руки бы оборвать!.. - и смущенно замолк, осознавая бестактность.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Текст
Текст

«Текст» – первый реалистический роман Дмитрия Глуховского, автора «Метро», «Будущего» и «Сумерек». Эта книга на стыке триллера, романа-нуар и драмы, история о столкновении поколений, о невозможной любви и бесполезном возмездии. Действие разворачивается в сегодняшней Москве и ее пригородах.Телефон стал для души резервным хранилищем. В нем самые яркие наши воспоминания: мы храним свой смех в фотографиях и минуты счастья – в видео. В почте – наставления от матери и деловая подноготная. В истории браузеров – всё, что нам интересно на самом деле. В чатах – признания в любви и прощания, снимки соблазнов и свидетельства грехов, слезы и обиды. Такое время.Картинки, видео, текст. Телефон – это и есть я. Тот, кто получит мой телефон, для остальных станет мной. Когда заметят, будет уже слишком поздно. Для всех.

Дмитрий Алексеевич Глуховский , Дмитрий Глуховский , Святослав Владимирович Логинов

Детективы / Современная русская и зарубежная проза / Социально-психологическая фантастика / Триллеры
Люди августа
Люди августа

1991 год. Август. На Лубянке свален бронзовый истукан, и многим кажется, что здесь и сейчас рождается новая страна. В эти эйфорические дни обычный советский подросток получает необычный подарок – втайне написанную бабушкой историю семьи.Эта история дважды поразит его. В первый раз – когда он осознает, сколького он не знал, почему рос как дичок. А второй раз – когда поймет, что рассказано – не все, что мемуары – лишь способ спрятать среди множества фактов отсутствие одного звена: кем был его дед, отец отца, человек, ни разу не упомянутый, «вычеркнутый» из текста.Попытка разгадать эту тайну станет судьбой. А судьба приведет в бывшие лагеря Казахстана, на воюющий Кавказ, заставит искать безымянных арестантов прежней эпохи и пропавших без вести в новой войне, питающейся давней ненавистью. Повяжет кровью и виной.Лишь повторив чужую судьбу до конца, он поймет, кем был его дед. Поймет в августе 1999-го…

Сергей Сергеевич Лебедев

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза