Мажор

- А у него нет причин? - взвился в ответ Санни, - Я не знаю, что тебе наплели про великую любовь, но я помню, как отец ярился! Старый разведеный профессор, который моему отцу в отцы годился, совратил его младшую сестренку! Княжну! Воспитанницу императора! Несовершеннолетнюю! Почти девочку! Если так любил, то мог хотя бы год подождать, а не тащить в постель! Да у нас тарелки только так по дому летали! Мама три сервиза подряд за неделю купила! Любимым клиентом в посудной лавке стала! Что там посуда, отец три стула расколотил! Я с сестрами в детской прятался, боясь под горячую руку попасть!

Прооравшись, он сдулся.

- И это, кстати, не фамильный медальон. Явный новодел. А фамильные драгоценности отец вам отсылал потом, но тетя Надя их вернула, как приданое племянницам. Сестрам моим.

- Повтори, что ты сейчас сказал?!

- Кабан, ты чего?! - я не сразу сообразил, что навис над Санни и трясу его.

- Извини, - отцепился я от свитера, - Разведеный, ты сказал разведеный!

- Да... разведеный. Отца это не меньше всех прочих фактов бесило. Романов разрешения на венчание полгода добивался. Они с тетей Надей обвенчались только перед самым твоим рождением.

Растерянно плюхнулся обратно на место.

Отец, что еще я о тебе не знаю?!

Интерлюдия.

Георгий Михайлович редко задумывался о своей правоте. Но слова Василия, почти сразу по приезду бросившегося на вокзал, никак не желали покидать голову:

- Я тебя что, о многом просил?! Нормально приютить парня, родного племянника! Какого черта ты опять в гонор полез, мало прошлых случаев было?! Я диву даюсь, как ты с твоим характером до своих чинов дослужился! Или у тебя со звуком фамилии "Романов" идиосинкразия начинается?

- Да как ты?!.

- Папа! - устало произнес сын, - Отпусти уже своих призраков! Черт с ним, не любишь ты его! Так мало что ли людей, которых ты не любишь? Ты же с информаторами своими как-то работал, а они, думаю, похлеще Петра были, но ведь тогда у тебя мозги не отключались!

- Не ругайся, - одернул старший князь.

- Из всей моей фразы ты только одно слово услышал? И где же твое хваленое чутье?

- Я не желаю подстраиваться под...

- Талантливого артефактора, полностью унаследовавшего способности своих гениальных родителей! - перебил Василий, - Ты же не можешь отрицать, что Петр Исаевич был чертовым гением! Тетя Надя недалеко от него отстала, жаль, что мало прожила, а то глядишь, мужа бы и переплюнула! Сейчас, упиваясь своей ненавистью, ты упускаешь мозги, которые украсили бы наш род. Принесли бы ему новый виток славы. И денег, что тоже немаловажно.

- Так из-за этого с ним возишься? - князь, решив, что разгадал загадку, заметно расслабился, - Привязываешь к себе?

- Пап, я не поэтому. Ты можешь представить себе, скольких я убил, воюя семь лет?

Неожиданный поворот разговора сбил отца с толку.

- Десятки?.. сотни?..

- А десятки тысяч не хочешь? В одной крепости, что я завалил, примерно тысяча двести защитников было, и все они на моем счету. Но там хоть чистенько сработал, - Василий с вызовом посмотрел на отца, - почти без крови. Обычно так не получалось, Ужасом Пустыни меня не за красивые глаза обозвали. Для меня сейчас любой вопрос прежде всего силовым методом решается. Думаешь, почему я так мало дома бываю? Да потому, что боюсь разозлиться как сейчас! - Проследив за взглядом, указавшим на потрескавшийся камин, старший князь побледнел и отступил на шаг своими новенькими, но пока еще неуверенно держащими ногами, впервые благодаря бога, что сын не унаследовал его склонность к огню, ведь ни один поток разозленный маг не тронул, сила только отразила его гнев, - Ты так был помешан на магии, так гордился мной! Радуйся, равных мне нет! И теперь мне нужен кто-то, кто сможет сказать "Хватит!", когда я зарвусь. Увы, но ни ты, ни мама на эту роль не годитесь, а твой Мирон Палыч, который думает, что набросил на меня поводок, тем более. Я с ним ровно до момента, пока он меня устраивает, и то, только потому, что лишних жертв не хочу, мне достаточно тех мертвецов, что уже приходят ко мне ночами.

Верный Сергей появился только после того, как хлопнула входная дверь, чуть ли не силой усадив князя обратно в коляску. Протезы подходили замечательно, но ослабшие за годы лежания мышцы еще не готовы были к долгой ходьбе или, как сейчас, к стоянию. А Георгий Михайлович впервые заметил, что слуги и домочадцы уже в который раз стараются не попадаться его сыну на глаза, максимально сохраняя дистанцию. Силен, однако! Вопреки всему князь ощутил прилив гордости: моя порода!

Но взгляд на одного конкретного юнца всё же стоило пересмотреть. Сын прав, кого только ни встречалось среди всей швали, с которой он был вынужден сотрудничать за время службы! Петр Романов, пусть ему и удалось на короткое время вогнать князя в панику, на их фоне сущим ягненком выглядит! А ради задуманного дела можно потерпеть. И ради Василия.

Некому было обратить внимание Георгия Михайловича, что сына в своих рассуждениях он поставил на второе место.

Глава 11.