Читаем Мажор полностью

- Родом они оттуда. Наверное, так для семьи проще было. А вот дальше уже не так радужно: связалась с радикальным студенческим братством, была активным участником студенческих волнений.

- Каких?

- Разных. Копию ее дела я вам отдам, хотя оно неполное. Я еще раз признаюсь, на других думал, - и он потряс так и удерживаемыми в руке снимками, - Молодежь часто протестует, но пока они просто протестовали, их не трогали. Максимум - в участке на ночь оставляли. Казанский университет вообще сборище вольнодумцев, у них эти студенческие демонстрации вроде развлечения. Но я не зря сказал, что она состояла в радикальном братстве, эти от слов собирались перейти к делу. Ее и несколько других активистов взяли при подготовке теракта. На момент поимки восемнадцати ей так и не исполнилось, адвокат сильно напирал на жалость, родные тоже похлопотали. В деле несколько раз упоминается, что она и Рем Нургатов - это их главарь, были близки. Кто их там разберет, но подвели под то, что взрослый парень запудрил девочке мозги. Суд принял доводы во внимание, и ей назначили минимальный срок - десять лет. Остальным дали по двадцать, а главному зачинщику - виселицу.

Естественно, и книжку, и копию дела я у Циркуля забрал. Добираясь до вокзала, мучительно пытался понять: зачем она мне врала? Выдуманная история звучала ничуть не лучше настоящей, даже хуже, пожалуй. Пыталась меня оттолкнуть несуществующей дочерью? Так достаточно было просто сказать "нет".

Ближайшим поездом оказался поезд на Казань. Сидеть и не рыпаться предполагалось до самого дня рождения, так почему бы и не туда? Пять лет не двадцать, свидетелей тех событий полно. Пошел в кассу за билетом.

Соскочить Санни не успел.

"Не успел... не успел..." - речитатив в голове бился в такт колесам.

Весть о трагической смерти наследников первого круга застала меня на полпути в Казань. Собравшись на какое-то торжество, младшая часть императорской семьи оказалась заживо похороненной в Михайловском дворце, где должна была состояться великокняжеская пирушка. По "счастливой случайности" на праздник опоздали сам старший сын императора Александр и парочка его двоюродных братьев, но жена цесаревича вместе с двумя его дочерьми и еще сотней приглашенных, не считая слуг, погибла под руинами. Венценосцев-магов трудно убить, но отсутствие воздуха еще никому на пользу не шло.

Почти случайный выбор пункта назначения сыграл на руку - моя внешность терялась на фоне основного населения. А татарский чем-то сродни арабскому и через пень-колоду понимать его я начал уже на третий день.

Светить паспортом гражданина другой страны побоялся - не было у меня теперь в нем уверенности, и других документов тоже не было. Нравы в городе были строже, и без удостоверения личности заселиться в хоть сколько-нибудь приличную гостиницу не выходило. Съемные ночлежки чередовались, дорогое пальто спустя неделю такой жизни превратилось в засаленную тряпку. Где-то подхватил вшей и вынужден был обриться налысо. Жизнь повернулась изнанкой, все прошлые мытарства показались цветочками.

Девяностотрехлетний император слег от переживаний, власть неофициально перешла его императорскому высочеству Александру Павловичу. Наследник, выглядевший максимум на сорок, что неудивительно для мага его уровня, рьяно принялся за чистки.

Ежедневные бюллетени пестрели жуткими подробностями, пресса дурниной завывала о поиске виновных, и удивительно ли, что виноватых вскоре нашли?

Князья Солнцевы! Враг государства номер один!

Ни одного разумного аргумента, ни одной обнародованной улики, но массовая истерия умело подогревалась закулисными постановщиками.

Георгия Михайловича Солнцева взяли через декаду. Недолго прослужили ему новые ноги! Еще через неделю князя повесили в Петропавловской крепости вместе с женой. Земля пухом! Ничего хорошего о дяде сказать не могу - знакомство у нас с ним не задалось, но о матери Санни всегда очень тепло отзывался. Таинственно пропавшим Наталье и Нине Солнцевым в случае поимки грозила примерно та же участь. Василий, положивший при попытке захвата около полка войск особого назначения, пока умело уходил от преследования, но надолго ли? И надо ли упоминать, что своим двоюродным брату и сестрам я истово желал не попасться?!

Вместе со старшим князем Солнцевым на плаху угодил нынешний глава ДВР, тоже князь генерал-лейтенант Безлуцкий Мирон Павлович, его бывший коллега полковник в отставке Соколов Анатолий Иванович и парочка неизвестных мне ранее личностей.

Еще через месяц маховик расследования заговора продолжал раскручиваться, хватали все новых и новых фигурантов. Что характерно - сплошь богатых и именитых. Губернатора Казанского округа вызвали в столицу и там показательно казнили после недолгого разбирательства. Местное население, до сих пор довольно равнодушно относившееся к происходящему в столице, хоть и не любило своего градоначальника, но начало глухо роптать.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Текст
Текст

«Текст» – первый реалистический роман Дмитрия Глуховского, автора «Метро», «Будущего» и «Сумерек». Эта книга на стыке триллера, романа-нуар и драмы, история о столкновении поколений, о невозможной любви и бесполезном возмездии. Действие разворачивается в сегодняшней Москве и ее пригородах.Телефон стал для души резервным хранилищем. В нем самые яркие наши воспоминания: мы храним свой смех в фотографиях и минуты счастья – в видео. В почте – наставления от матери и деловая подноготная. В истории браузеров – всё, что нам интересно на самом деле. В чатах – признания в любви и прощания, снимки соблазнов и свидетельства грехов, слезы и обиды. Такое время.Картинки, видео, текст. Телефон – это и есть я. Тот, кто получит мой телефон, для остальных станет мной. Когда заметят, будет уже слишком поздно. Для всех.

Дмитрий Алексеевич Глуховский , Дмитрий Глуховский , Святослав Владимирович Логинов

Детективы / Современная русская и зарубежная проза / Социально-психологическая фантастика / Триллеры
Люди августа
Люди августа

1991 год. Август. На Лубянке свален бронзовый истукан, и многим кажется, что здесь и сейчас рождается новая страна. В эти эйфорические дни обычный советский подросток получает необычный подарок – втайне написанную бабушкой историю семьи.Эта история дважды поразит его. В первый раз – когда он осознает, сколького он не знал, почему рос как дичок. А второй раз – когда поймет, что рассказано – не все, что мемуары – лишь способ спрятать среди множества фактов отсутствие одного звена: кем был его дед, отец отца, человек, ни разу не упомянутый, «вычеркнутый» из текста.Попытка разгадать эту тайну станет судьбой. А судьба приведет в бывшие лагеря Казахстана, на воюющий Кавказ, заставит искать безымянных арестантов прежней эпохи и пропавших без вести в новой войне, питающейся давней ненавистью. Повяжет кровью и виной.Лишь повторив чужую судьбу до конца, он поймет, кем был его дед. Поймет в августе 1999-го…

Сергей Сергеевич Лебедев

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза