Мажор и Отличница (СИ)

Вот же юная шантажистка! Воспитала помощницу на свою голову. Мечтала, как мы будем друг другу помогать и прикрывать в случае чего, а тут…

— Рассказывай, что хочешь. — решительно говорю я и собираюсь уже идти к себе, как внутренний замок двери мелкой снова щелкает.

Сестра выбегает из комнаты, с ходу врезается в меня и крепко обнимает.

— Не сердись, пожалуйста. Я же пошутила. Чего ты сразу дуешься?

Смотрит на меня своими огромными глазками, и я сразу же успокаиваюсь. Наклоняюсь и обнимаю ее в ответ.

— Я ни за что тебя не выдам. — спешно шепчет в ухо Янка.

— Так что случилось? — обеспокоенно спрашивает отец.

— Мы завтра идем на какую-то выставку современного искусства. — обреченно говорю я и вижу, как в глазах мелкой вспыхивает ослепительный радостный блеск.

— Папа, пойдем тоже? — тут же вцепляется в новую жертву сестра.

И жертва немедленно тушуется.

— Нет, девчонки, я лучше дома побуду, отдохну. Неделя была не из легких. А вы сходите. — и с этими словами он спешно покидает прихожую.

— Надо выбрать, в чем мы пойдем. — уверенно заявляет Янка. — Мама говорила, это показ работ только для почетных гостей, а официальное открытие состоится только на следующей неделе.

— А нас точно туда пустят?

— Конечно! У маминого мужа есть сколько угодно билетов. — сестра деловито хватает меня за руку и тащит к своему гардеробу.

Обреченно вздыхаю и иду вслед за мелкой.

35.1

Современное искусство мне бывает сложно понять.

Да к тому же сама художница непростая. По одному ее псевдониму видно, что особа она специфически настроенная. Не просто Марьей Акварельной Красой просит себя называть, а чудаковатой Азалеолдией.

Меня даже больше не картины ее привлекают, а вопрос, в каком безумном порыве она придумывала себе псевдоним, напоминающий кличку стареющего растения.

К тому же наблюдаемые художества не наполняют душу возвышенными эмоциями, как например, работы любимого Куинджи¹, а склоняют к прогрессирующей меланхолии.

Пока мы неспешно двигаемся от одной нестандартной работы к другой, Янка заливается перед мамой соловьем, прямо-таки восхищающимся фантазией художницы. А когда наша матерь-с-отягчающим отходит с кем-то поздороваться, сестра, удостоверившись, что нас никто не может услышать, критично выдает, что такую нелепую мазню она и сама без проблем воссоздаст. И, если картины реально стоят те суммы, которые под ними указаны, то, возможно, рисование в действительности является зовом ее души, который я по неведомой причине не поощряю.

— Я лично встречаю тебя каждый раз после твоих занятий в художественной школе. — отвечаю я, останавливая симпатичную официантку и забирая у неё с подноса два стакана сока: один для себя, а второй для сестры. — Какие ещё подтверждения моего поощрения тебе нужны?

Янка снисходительно принимает из моих рук добытый для неё напиток и морщит свой носик.

— Да, но ты против того, чтобы я после школы полностью посвятила себя искусству. — она многозначительно останавливается около очередной выдающейся картины.

Я по достоинству оцениваю ее долгий взгляд, направленный никак не на саму работу, а на ценник под ней.

— А, видишь, зря, — качает головой мелочь. — Ты же хорошо считаешь, вот скажи, сколько денег заработает эта художница на всём… — мамы рядом нет, но рисковать она все же не решается и высказывается на ее взгляд тактично, говоря просто. — Этом?

— Пей свой сок. — улыбаюсь я сестре. Кажется, у нас в семье растет предприниматель. — И пойдём к тому столику с закусками.

Но отойти мы, к нашему общему голодному сожалению, не успеваем. Через пару минут мамин голос приветливо произносит за нашими спинами:

— Девочки мои, только посмотрите с кем я вас хочу познакомить.

Мы с сестрой натягиваем на лица маски вежливого интереса и поворачиваемся в сторону родительницы. Рядом с ней стоит молодая девушка. Должно быть, старше меня всего на пару лет. Но, в отличие от меня, она излучает ту же ауру ослепительной ухоженности и достатка, как и моя мать.

У незнакомки от природы удивительно красивая внешность. Из тех, которыми можно любоваться часами, и притом занятие тебе нисколько не надоест.

Маленькие черты лица, большие небесно-голубые глаза, пухлые губы, идеальная кожа, блестящие густые волосы. Словно самая красивая кукла в магазине однажды ожила и стала настоящей женщиной.

Одета она, как аристократка из знатного английского рода — скорее всего, королевского.

На нас с сестрой смотрит само совершенство, которое неведомым образом оказалось в стенах этой странной галереи.

Мне становится немного не по себе. Нет, я не завидую ее внешности или дорогим сережкам в ушах. Просто иногда рядом с такими обеспеченными девушками, которые одного со мной возраста, но при этом могут позволить себе купить практически все, я чувствую себя немного неуверенно.

А вдруг это наша внебрачная сестра?

Или дочь той гориллы, с которой проживет моя кукушка-мать?

— Это наша удивительная художница. — произносит мама, отвечая на вопрос. — Азалеолдия.

— Ого! — сестра не сдерживает своего удивления.