Мажор в деревне

— Лена каждый вечер готовит и накрывает на стол, Марина, — оборвал жестко Матвей. — А мои знакомые, если заходят в гости, приглашаются за стол. Чтобы об этом знать, нужно проводить с семьей больше времени.

«Все-таки семья…» — чем дольше на них смотрел, тем больше замечал сходство.

— Ну-ну, — тихо протянула Марина, но услышали все.

— Идите в дом, мы сейчас подойдем, — не терпящим возражения голосом произнес Матвей. — Нам с Робнером кое-что перетереть надо, это не для ваших ушей, — он всучил Марине пакет с бухлом.

— Вадик, блин, я так рада тебя видеть! — бросила она и пошла за Леной в дом.

— Отойдем, — кивнул Матвей вглубь сада.

Не хочет, чтобы нас услышали. Как же все хреново повернулось. Тут возле небольшой сколоченной из бревен бани была скамья, но занимать ее никто не спешил. И говорить тоже.

— Спал с ней? — понятно, что речь не о Лене. Только вот я не собирался исповедоваться,  но ведь и отмолчаться не получится.

— Спал. Но от Лены не откажусь, — упрямо заявил.

— Придется, — двинулся он на меня, сжимая кулаки. — Ты ведь не думаешь, что можешь отыметь сначала одну сестру, а потом соблазнить другую?..

И ведь в чем-то он прав был, но во мне зрел ярый протест. Ведь не все так однозначно в нашей с Мариной истории. Не знаю, с чего вдруг, но стало очень важно отстоять свое право общаться с Леной. Даже если Матвей запретит и вновь решит помахать кулаками, я не уступлю. Мнение этого лося меня не очень волновало. Беспокоило, что скажет воробушек. А скажет она: «пошел отсюда». И вот как ни странно, а помочь мне мог только он, придется рассказывать свою правду, которая разительно отличается от правды Марины.

У меня была бурная студенческая жизнь. Когда либидо зашкаливает, ты готов к экспериментам и чему-то новому, у тебя нет проблем с бабками, а вместо мозга думает другой орган, подписываешься на всякую хрень. В моем случае это был еще один этап взросления. Хотелось пусть не все, но многое попробовать. Только вот не обо всем стоит вспоминать. То, что кажется нормальным в восемнадцать-двадцать, в двадцать пять ты точно не станешь повторять,  а теперь и вовсе хочется забыть...

Историю с Маринкой в подробностях можно рассказать левым парням или друзьям, Матвею – сухо и по факту. Не назовешь ведь ее конченой стервой, которая ради достижения цели втопчет всех в грязь.

— Марину я не соблазнял, — упрямо заявил. Лицо Матвея не выражало никаких эмоций, и я продолжил: — Не думай, что пытаюсь оправдаться, но история мутная.  Проснулись в одной постели, я ничего не помню, она утверждала, что было, — подробности о том, что проснулись голыми, я опустил. — Спали мы вместе, все остальное только с ее слов. Прости, но я не верю. Каким бы бухим ни был, не стал бы девчонку друга… — я не договорил, но он понял.

Конечно, было сомнение, но я не собирался об этом думать. Все-таки есть вещи, которые впитаны на генетическом уровне, и вот мой мозг утверждал, что я не трогал Марину.

Друг тогда мне не поверил. Вначале я тоже велся, сомневался, а теперь почти не сомневаюсь, что Маринка придумала «нашу ночь».  Хотя она так и не призналась. Друг набил мне морду и перестал быть другом. Хотя я пытался с ним поговорить, но он поверил бабе. Наверное, любил. Только Марина его не любила. Она мне после той истории проходу не давала. Затесалась в нашу компанию, в развратных играх участия не принимала, но постоянно мозолила глаза. Ждала моего приглашения переспать. Думала, мне это надо, только я к ней больше пальцем не притронулся. Да и клуб покинул, чтобы с ней не пересекаться.

— Допустим, что я поверил, — произнес неожиданно Матвей. Он, видать, неплохо знает сестру. — Лена поверит Марине. А она ей уже наверняка в красках все рассказала. Отступи, Робнер, — голос его был таким довольным, что захотелось врезать.

— Не дождешься, — будь на месте воробушка любая другая, я бы уже лесом всех послал. А тут уперся. Плохо, что Лена тоже упертая, долго будет бодаться.

— Хотел тебя предупредить, что убью, если обидишь Лену, но теперь надобность отпала. Тебе ничего не светит, Робнер.

Все-таки стоит ему врезать. Издевается.

— Послушай, не знаю, откуда у тебя предвзятое отношение ко мне, но меня это напрягает. Давай мы с Леной сами разберемся. Если обижу, придешь с предъявой, а пока не лезь.

— Хорошо. Не буду мешать. Свою версию  истории с Мариной заставь выслушать. Поверит или нет – от тебя зависит, — Матвей направился к дому. Он только что дал добро. Одной проблемой меньше.

Меня больше волновала белобрысая проблема, которая умело вбивала клин между людьми. Пытать ее, что ли, чтобы она правду рассказала? С воробушком и так все хрупко, боишься пережать, потому что треснет и распадется, а тут эта стерва, у которой неизвестно что на уме. Судя по предупреждению Матвея, готовиться нужно к худшему.

— Заходи, — махнул головой в сторону двери Матвей.

Прошли в кухню. Лена стояла ко мне спиной у раковины. Не повернулась.

— Поговорили? — подскочила Марина со стула. — Теперь я могу пообщаться со старым другом?