Мажор. (Ваше высокоблагородие I)

- К-ккакой «Купчихи»? – переспросил художник, задыхаюсь в стальной руке.

- Афоня – не зли меня! – дернули так, что затрещала ткань. - Покопайся в башке. Освежи память и вместо «Купчихи» нарисуй дочку ротмистра. Ты понял меня?

- Д-д-да, ваше сиятельство.

- Другое дело, - несчастного отпустили на грешную землю. Похлопали ладонями по спине, словно выбивая пыль. - Кстати, ситцевый мой. Напомни? Во сколько мне обошлась твоя новаторская мазня?

Слуга замялся. Нахмурил лоб. Прикусил нижнюю губы. Сделал вид, что начал считать в уме.

- Сколько? - рявкнули на всю комнату.

- Кирилл Васильевич. Да, практически ничего не стоит. Так…

- И-и? - сжали кулаки с силой. Приготовились к тяжёлой воспитательной работе. Возможно ногами.

- Ну, холст… двенадцать копеек. Краски масленые два набора в тюбиках – на рубль пятьдесят две. Ещё кое, что по мелочи. Итого, около трёх рублей.

- Три рубля! - возмутились с таким выражением лица, как будто было истрачено не меньше пятидесяти тысяч!

Князь царственно выдвинул ногу вперёд. Выпрямился. Расправил плечи. Поднял подбородок. - Афанасий, ты наказан. Я лишаю тебя жалования на два месяца.

- Ваше сиятельство, - простонали откуда-то «из подвала». - Итак, не платите, уже три месяца.

- Вот и хорошо! Значит обойдёшься ещё три месяца без денег. А сейчас скройся с глаз. И чтобы я не видел тебя до вечера. Картину оставь. Попробую продать. Может верну хоть какие-то копейки.

Глава 7.

Драгоценности «Коломенского дома украшений», были представлены в ярких коробочках, обшитых черным бархатом с выдавленным на крышке золотым вензелем «КL».

- Merveilleux! Incomparable! Magnifique! Incroyable! (Прекрасно! Великолепно! Изумительно! Бесподобно! Франц.). - Несколько человек сидели за круглым столом, поочерёдно любовались и передавали коробочки с изделиями друг другу.

- Dis-moi, cher Kirill Vasilyevich, qu'y a-t-il dans ce gros paquet qui se trouve а cоtе du pied de ta chaise? (Скажите, любезный Кирилл Васильевич, а что в этом большом свертке, который стоит рядом с ножкой вашего стула? - поинтересовалась дама в ярком платье цвета глаз майского жука.

Князь Ланин небрежно отмахнулся рукой. - Oh, messieurs, ne faites pas attention a ce joli bibelot. Ceci est une image. (Ах, господа, не обращайте внимание на эту милую безделушку. Это всего лишь картина. Франц.).

- Картина? Картина? Картина? - эхом пронеслось по комнате. После таких изделий, что явил миру странный князь. Любая, самая невзрачная картинка, становилась небывало значимой КАРТИНОЙ!

Один из присутствующих зацепился за знакомое слово. - И всё же, ваше сиятельство, прямо заинтриговали. Хотелось бы взглянуть. Я, знаете ли, разбираюсь в живописи!

- Иван Петрович! - возразил оппонент, сидевший напротив знатока. - Это, вы-то? Разбираетесь в живописи? Как может человек? Имеющий в доме всего пять картин! Заявлять, что разбирается в живописи? Вы же в ней никогда, ничего не понимали-с.

- Кто не понимал? Я не понимал?

- Да, уважаемый Петр Иванович. Именно, вы-с.

- Вы сами, Иван Петрович, ничего не понимаете. Кто намедни смотрел у меня в гостях нарисованную пущу и сказал, что это чаща? А? Кто?

- Но, это, действительно чаща.

- Ничего подобного, милейший сударь. По всем признаком - самая настоящая пуща. Состав леса, густота деревьев, даже коряги на дороге. Такое может быть только в пуще.

- Любезнейший Пётр Иванович! - старый добрый приятель совсем не желал уступать. - Вы ещё этот лес - рощей назовите! Коряги и показывают всем, что это ... самая настоящая чаща! Я бы даже сказал бурелом-с.

.....

Князь не стал дожидаться победителя в конкурсе знатоков лесного массива. Медленно развязал узлы, не торопясь снял тесёмки, развернул первый слой упаковки, нежно убрал второй, сдул с холста несуществующую пыль и явил миру.... свежеписанное полотно.

- И я! - произнесли с особой торжественностью. - К сожалению, не смог определить кто автор шедевра и где он был создан.

В помещении на несколько минут повисла тишина.

- А что тут определять, - взял слово Иван Петрович. - Ясно, как божий день: Картину нарисовали за границей. Наши так изваять не смогут. У них, извилин не хватит, утыкать рисунок, таким количеством квадратов, треугольников и кругов. Скорее всего это Голландия или Англия. Работа какого-нибудь Рубленса или одного из его учеников. Мне рассказывали, именно он работал в похожей манере. (Примечание автора. Иван Петрович имеет в виду голландского художника Питера Пауля Рубенса).