Мазохистка (СИ)

Не успел я опомниться, как она уже заелозила по мне, словно из нас двоих это она тут с членом. Такая напористая и несдержанная, хотелось бы посмотреть на ее лицо. «Надо же, а она умеет добиваться поставленной цели…» Я почувствовал себя каким-то беспомощным и понял, что, должно быть, каждый раз испытывает женщина, когда я над ней нависаю, отрезая все пути к отступлению. Однако, несмотря на переполнявшее меня раздражение, возбуждение внезапно накрыло меня с головой, можно сказать, против моей же воли. Рена провела дорожку из поцелуев, спускаясь все ниже и ниже. Когда ее губы успешно миновали мой пупок, я понял, что именно она собирается сделать. Разум вознегодовал, но плоть! Эта слабая, податливая ее воле плоть, послушно среагировала от одной мысли, даже раньше, чем ее нежные губы успели ее коснуться.

- Т-ты что делаешь?.. – я не узнал свой хриплый голос, в котором слышались нотки испуга. Не то чтобы я ее боялся, я знал, что она не настолько эгоистичная, как я, и вряд ли позволит себе что-то лишнее. Однако само это действие… Я вспомнил девицу из борделя, предложившую мне «специальные услуги», и то, как я взбесился, потому что хотел вовсе не ее, а та, которую я хотел, никогда бы не стала… «А вот, оказывается, стала бы». Другое дело, что я вообще никогда не пользовался подобными «услугами», и теперь не знал, чего ожидать от себя самого. «Не дай Бог еще начну стонать, как баба». А может, я боялся и вовсе не этого, а того, что худшей формы контроля над собой и придумать сложно. Все эти душевные терзания заняли какие-то мгновения, и в следующую секунду они просто испарились, так как моя женщина сделала это.

Не знаю, что может быть вообще приятнее, чем это. Учитывая, что все тактильные ощущения были обострены из-за отсутствия возможности видеть – о, как бы я хотел на это посмотреть! – как я и ожидал, из груди моей вырвался глухой стон, свидетельствуя о моем полном поражении перед этой женщиной. Я почувствовал, как она улыбнулась. «Вот ведь сучка!» Женщина начала двигать головой, ее губы плотно обхватывали мое естество, а язык скользил вверх-вниз – все это дарило мне такие ощущения, что остатки разума покинули меня, и лишь последняя нотка совести заставила меня слабо воспротивиться:

- П-пере... перестань, – однако даже для меня собственный голос звучал неубедительно.

Рена прибавила в темпе. Теперь она была уже не такой нежной, пару раз я ощущал нечто вроде покусывания, внутри все сжималось от одной мысли, что она на самом деле может сделать. Но я был абсолютно бессилен что-либо предпринять, так что оставалось лишь признать, что она вольна сделать со мной, что ей вздумается. Мышцы на животе напряглись, словно протестуя против безделья – я же привык активно участвовать в процессе, а теперь я мог лишь мысленно просить: «Глубже, женщина, еще глубже». Будто услышав мои мысли, она последовала невысказанной просьбе, и из моего горла непроизвольно вырвался рычащий стон. Девушка снова стала нежной, даря мне невесомые поцелуи и играя со мной языком. «Черт, еще немного, и я не сдержусь», – безнадежно подумал я. Ощущения были слишком новыми и слишком приятными, чтобы я мог хоть как-то сопротивляться.

Но Рена явно все продумала заранее, и не собиралась позволять мне так легко отделаться. Она оторвалась от своего занятия, я почувствовал ее тонкие пальцы на своей груди, и в следующее мгновение ее мечта «быть сверху» осуществилась. Девушка томно выдохнула, наслаждаясь моментом, и мне вдруг стало приятно, что ей хорошо. «И чего я ей запрещал?..» То, что она начала выделывать дальше, не поддавалось никакому описанию. Она двигалась медленно, во всех направлениях, то описывая восьмерки, то поднимаясь и опускаясь. И снова я не мог никак включиться в этот до мурашек приятный процесс, так как положение мое не позволяло. «Вот же дурак! Сейчас бы схватить руками и придать немного ускорения…» От этой мысли у меня пересохло во рту, губы мои раскрылись, и Рена наклонилась вперед, чтобы подарить мне поцелуй. Ее твердые горячие соски прикоснулись к моей груди, и я чуть не задохнулся от нервного желания вырвать наручник вместе с изголовьем, подмять ее под себя и жестко изнасиловать. «Нет, ладно, сегодня ее день, пусть кайфует».

Я и не подозревал о садистских наклонностях моей женщины. Она мастерски доводила меня до точки кипения и останавливалась именно в тот момент, когда нужно, чтобы не дать мне разрядиться. Мне показалось, что она делает так уже раз в десятый, и я не выдержал. Самолюбие и гордость были успешно повержены.

- Не останавливайся.

- Думаешь? – «Курва, еще издевается надо мной!»

- Пожалуйста. Не останавливайся. – «Что. Это. Сейчас. Было?!»